Руслан познакомил меня со съемочной группой, наградил документами для изучения и отправился к руководителю всего действа. За два часа я успела изучить правила безопасности, вздремнуть, сделать несколько фоток и уже достаточно проголодалась, когда он вернулся.

– Пойдем, поужинаем.

Видимо, он думал, что я, желая быть актрисой, вся такая раскованная и яркая. Но я, прожившая последние годы в тоскливом одиночестве, не очень привыкла смело общаться с незнакомыми людьми. Поэтому тихонько мялась в сторонке, поедая с общего стола то, до чего дотянется рука. Народу было немного. В основном мужчины. Из женщин только костюмер и администратор. И те постоянно бегали по своим делам, а потом и вовсе уехали куда-то. Проснуться предстояло ни свет ни заря, так что я потянула Руслана за рукав и тихо промямлила:

– А где я спать буду?

– Конечно со мной, – он громко рассмеялся и обнял меня за плечо, остальные мужчины заулыбались. Мне это категорически не понравилось. Не в той роли я сюда приехала. Скинула с плеча его руку и отправилась к машине. Разложила кресло, укуталась в найденный на заднем сидении плед и тут же вырубилась.

Утром почувствовала на своих затекших от неудобства ногах легкий холодок. Открыла глаза. Руслан стоял снаружи, распахнув водительскую дверь. Что-то тихо обсуждал с режиссером. Я потянулась и вылезла на улицу. Свежий воздух обнял, освежив лицо. Захотелось попрыгать, размяться. Отошла подальше от всех и сделала несколько махов руками. Когда обернулась, увидела рядом Марину, администратора:

– Тань, давай я полью тебе, умоешься, ты же в машине спала. Чего не сказала? Мы бы тебя в гостиницу забрали. Думали, Руслан всё устроил.

Я пожала плечами – не знаю здешних правил, а просить неудобно. С удовольствием умылась и почистила зубы. Марина пригласила меня на скромный завтрак: кофе из термоса, бутерброды, йогурты.

– Ну что, начнем? – потирая руки, сказал оператор и отправился к своей машине с операторским краном.

Руслан подошёл ко мне.

– Танюш, тебе будет задание, – он достал папку с бумагами, – вот здесь письма и документы. Ты потом прочтешь и сделаешь всё, как надо. А пока смотри: сейчас я ловко спущусь с вертолета на крышу этого автомобиля, – он указал на черный блестящий «Мерседес GLE». – Ты даже испугаться не успеешь.

Я взяла папку в руки и мысленно попрощалась с Русланом, который уже бежал к приземлившемуся недалеко вертолету. Мерседес выехал на дорогу и встал на исходной позиции. Руслан махнул рукой съемочной группе, и огромная машина оторвалась от земли.

Не знаю, что стучало громче: лопасти вертолета или мое сердце. Ещё вчера я не думала, что наблюдать за этим будет так жутко.

Подошла к Марине.

– Он сейчас спрыгнет и все?

– Не знаю, как получится, может быть несколько кадров придется переснимать.

Все замерли. Ждали, когда вертолет развернётся. Вот он направился к нам. Руслан сидел, свесив ноги наружу, его было видно. Без страховки и обмундирования, только с парашютом за спиной, он ждал команды. Мерседес начал набирать скорость, вертолет мягко подлетел и будто завис над автомобилем. Руслан сорвался вниз. Он падал несколько мучительных мгновений. Кто-то в сзади меня крикнул:

– Дёргай!

Я испугалась ещё больше. Сердце упало в пятки. Видно было, как Руслан пытается справиться с кольцом, но ничего не выходит. Он с силой оторвал его от груди и над ним раскрылся запасной парашют, но время было потеряно. Мерседес ехал назначенным путём. Каскадер сгруппировался, чтобы приземлиться на крышу, но нужный момент был упущен. Руслан приземлился на багажник, запутался в стропах, и еще несколько метров машина протащила его за собой. Все бросились к нему. Я, наверное,  бежала быстрее, чем могла себе представить. Слезы лились из глаз, их просто невозможно было остановить. Живой? Живой!

Он лежал на куполе и криво улыбался. Не знаю, была это гримаса боли или попытка всех успокоить. Но режиссёр не стал его трогать. Сразу вызвали 112.

– Не двигайся! – попросила я, присев рядом.

– Не дрейфь, Танюха, живой же, – Руслан попытался присесть. – Больно, но терпимо. Позвоночник в порядке.

– Пока не приедут врачи, лежи, понял? – режиссёр пригрозил ему кулаком и отошёл в сторону, звоня кому-то и страшно ругаясь.

Все столпились вокруг. Марина принесла воды. Я держала Руслана за руку, что еще можно сделать до приезда скорой помощи?

– Танюш, теперь тебе придется исполнить мечту многих женщин: будешь ухаживать за мной и ставить на ноги, – он смеялся. – Вас же хлебом не корми – дай побыть сестрой милосердия.

– Мда уж, не надо мне такого счастья. Лучше бы ты был жив и здоров.

– Рано ты меня хоронишь, однако, – он по-доброму улыбнулся.

– Ты ещё меня переживешь, это точно! – я виновато посмотрела на него.

– Никогда так не говори, хорошо? – Руслан как-то сразу сник и, положив голову на землю, закрыл глаза.

Я сидела возле койки Руслана. Все обошлось переломом ноги и множественными ушибами. На работе отпросилась еще на пару дней, клятвенно пообещав Нине сразу по возвращению рассказать душещипательную историю.

Руслан спал. Я читала. Тихонько, чтобы не разбудить больного, откусила яблоко. В принципе, тут совсем неплохо. Нам дали платную палату, куда могут в любой момент приходить посетители. Я разорилась на пару ночей в гостинице. Не хочу бросать его в самый ответственный момент, разве это по-дружески? Потусю тут пару дней и поеду домой.

Утром приходили ребята из съемочной группы, я со всеми, можно сказать, немного подружилась. Уже не чувствовала себя неуютно. Такие вот трудные случаи и сплачивают коллектив, а не всякие там попойки и корпоративы. Маринка и Лиля оказались просто душками. Не лезли в наши отношения, но, кажется, понимали мои чувства к Руслану, а может просто улавливали некую волну. Они были старше меня, тридцати-сорока лет, и смотрели на девчонку, которая носится вокруг брутального мачо, немного снисходительно, но мягко.

Режиссёр, оператор, остальные рабочие – все отнеслись ко мне, будто я его сестра. Никто даже не намекал на какие-либо интимные отношения. Все разговаривали с уважением и сразу согласились с моим желанием остаться в больнице. А может быть, просто свалили на меня груз обязанности поддержки больного. У самих-то продолжаются рабочие будни.

Но мне было просто хорошо. От того, что он жив, что мирно сопит в постели. Вот его грудь медленно вздымается, он слегка похрипывает, глаза бегают под закрытыми веками, наверное, снится погоня. Такой большой и в тоже время маленький. Очень захотелось погладить его сильные рельефные руки. Я осторожно протянула пальцы и легонько провела по бицепсу. Не проснулся. Я осмелела и погладила его по плечу, горячему, мощному. Моё тело моментально отозвалось резким желанием.

Внезапно дверь в палату открылась. На пороге стояла высокая крашеная блондинка с пухлыми губами. Аккуратно нарисованные брови, высоченные шпильки и короткое донельзя платье. Это не из съемочной бригады, точно-точно. Что за фифа?