– На сегодня хватит, – произнес Эрик.

Не сводя взгляда с подрагивающих языков пламени, он сделал несколько шагов к жаровне. Повел над огнем рукой, ожидая ответа стихии…

Но тогда же в шатер влетел случайный сквозняк и окончательно затушил ослабевшее пламя.

Эрик обернулся. Откинув полог, на пороге стоял Вайс.

Темнота в шатре, должно быть, мало его волновала. То, что требовалось, Вайс видел, даже будучи слепым.

– Ваше величество, – сказал он. – Лидер песчаных драконов уже прибыл и ждет вас. Когда будут готовы доспехи? – обратился он к мастеру.

– Сделаю все, что возможно, Повелитель, – отозвался тот, собирая инструменты.

Эрик кинул последний взгляд на жаровню, и Вайс заметил это.

– Шатер обязательно прогреют к вашему возвращению, – отозвался он.

– Нет, – вдруг произнес Эрик. – Пусть никто не касается жаровни. Я разожгу пламя сам, когда вернусь.

– Как прикажете. Ваш плащ, – напомнил Вайс.

Красный, как стяги его новой армии, с черными молниями. Эрик по-прежнему отказывался носить его. Хватит с Вайса того, что теперь он носит черный шелк, а вскоре наденет доспехи с символами королевской власти.

– Обойдусь, – отрезал буревестник и покинул темный шатер.

Лагерь освещали факелы и костры. Вокруг походных палаток шумели голоса. Звенел смех, который всегда стихал, стоило ему пройти мимо.

Эрик шел через лагерь быстро, несмотря на то, что ему очень хотелось остановиться и оглядеться. Впрочем, странному ощущению, что за ним следят, было разумное объяснение – здесь тысячи последователей Культа. И их взгляды всегда устремлены на него, стоит ему покинуть шатер.

Ветер донес хриплые рык стихийных драконов, которых держали чуть поодаль от лагеря. Уже на следующий день после атаки Макона и королевских гвардейцев они покинули разрушенный Рейл-Мортон.

Вайс успел вывести драконов до того, как крепость обрушилась. И обещал, что ко времени, когда они возьмут Чертог, каждый драконий всадник в их армии сядет в седло. Шаман взялся за эксперименты по созданию стихийных драконов с удвоенной силой, его не остановило даже то, что все его лаборатории остались в разрушенных подземных переходах.

Эрик вошел в другой шатер, где его ждали представители песчаной стаи. Именно на их земле сейчас Культ стоял лагерем. Вайс говорил, что Сандтеры всегда благоволили Культу. Однако это было раньше, когда Культ представлял из себя скорее посмешище, чем силу, с которой нужно считать.

Но на носу была война, и для драконьих стай Гийлира пришло время окончательно определиться, на чьей же они стороне.

Сандтеры – их было трое – при виде Эрика тут же склонили головы. Пусть в человечьем облике они были ниже его ростом, это не умаляло их магических способностей. Они направляли на противника песочные бури, ослепляя и дезориентируя. Но их главным умением было превращать в песок любого, кто отвечал на их взгляд, также как Макон умел превращать людей в камень. Это был очень редкий, уникальный дар даже в прежние времена, но теперь особенно, когда единицы из песчаников возвращали себе крылья.

Веками не меняя облика, драконы вырождались, а их магия слабела. Это Эрик знал и без Культа. И хорошо понимал, почему именно этот факт Культ использовал, как главный аргумент в своих агитациях.

Когда Эрик примкнул к их рядам, эта весть моментально разнеслась по всему Гийлиру. У Культа была развита сеть последователей, и то, над чем смеялись раньше, теперь шуткой быть перестало. Число желающих вступить в их ряды взлетело до небес. И Эрик догадывался, что Сандтеры лишь первая драконья семья из тех, которые еще примкнут к ним по дороге к Чертогу.

– Ваше величество… – выдохнул глава семьи. – Так это правда. Вы примкнули к Кровавой Молнии. Мы так долго ждали того, кто остановит эти убийства… Кто сделает так, что мы больше не будем бояться за наших детей. Прошу вас.

Остальные два песчаника последовали примеру главы семьи, когда тот опустился на одно колено перед Эриком, чьи чувства были далеки от торжества в этот миг. Он думал о том, что Этель своими же руками добилась того, что подданные скорее бежали под стяги Культа, чем шли на защиту Чертога.

Врытый в земляной пол, факел в этот же момент заискрил, как самая настоящая шаровая молния.

И также внезапно погас, стоило Эрику перевести на него взгляд.

Что-то неладное происходит со стихией.

Теперь он был в этом уверен.

Стоило мне приласкать пламя, как в тот же миг на голову обрушился настоящий тропический ливень. Капли лупили по голове и плечам, жаля кожу ледяными укусами.

Кто бы сомневался! Ревность между стихиями никто не отменял.

Дождь лил сплошной стеной. Казалось, я нырнула в бассейн. Держать глаза открытыми было невозможно. Приставила козырьком, нагнулась и побежала вперед. Всего несколько шагов, и снова тихо. Только серое безжизненное пространство.

Не успела отдышаться, как все началось по новой: только на этот раз с градом.

Да ладно?! И все из-за моей дружбы с огнем?

«Враг», – полыхнуло в сознании. Я окаменела. Это сейчас дождь со мной разговаривал? Серьезно?

Для долгих монологов было слишком холодно. От моего дыхания уже валил пар. Зубы тряслись. Я мокрая до нитки, а температура стремительно падала. Спасало только то, что здесь заболеть нельзя. Но ощущается все как взаправду!

– Нет, – произнесла я, обнимая себя руками. – Я тебе не враг!

Хотелось убежать, убраться как можно дальше из-под града, но я понимала – это не решит проблемы. Тогда стихия воды придумает что-то еще, как добраться до меня.

Оставалось только одно – стоять на своем.

– Я тебе не враг!

Градинки падали за шиворот, а с волос текли ледяные реки. Меня колотило крупной дрожью, но дождь не унимался. Сколько человек может прожить в холодной воде? Не много, да?

Я не умру здесь. Вроде бы. Но как это вытерпеть?

Я рухнула на колени, обхватив себя руками. Сжалась в комок, глотая воду, стекающую по лицу.

Как. Же. Холодно.

Вода пытала меня холодом, наверное, рассчитывала, что я сдамся и призову на помощь огонь.

– Не враг… – пробормотала я онемевшими от холода губами. – Друг.

Воду потянуло от меня внезапным течением, как будто кто-то вытащил затычку из ванны. В мгновение ока глубокие лужи вокруг исчезли, но что-то впереди загудело, как старые добрые водопроводные трубы.

Полная нехороших предчувствий, я медленно подняла глаза.

Впереди росла волна. Пенная шапка поднималась все выше и выше, оглашая окрестности утробным рычанием.