— Василий Александрович Филиппов… Год рождения? — начальник станции смотрел на Алексея в ожидании, в справку нужно было вписывать полную информацию. Интересно, всё ли он помнит или начнет финтить и говорить, что забыл?

— Год рождения девяносто шестой, семнадцатое октября. Паспорт выдан третьего февраля двадцать пятого года на станции Дубровка. За подписью Климова К. С.

Глюк не переставал удивляться. Сам Васька не знал так подробно, что у него было в паспорте написано! А уж его номера точно не помнил. Теперь могут даже проверять — не найдут, к чему придраться, кроме портрета личности.

— А чего так поздно выдан‑то?

— Потому что затопило полстанции, пришлось многим выдавать новые документы, — Алексей не стал сочинять слишком длинную и подробную легенду, ограничился отговоркой. Карягина это устроило, он с чувством затаенного облегчения подписал справку. Срок действия сильно ограничен, Алексей должен за это время вернуться туда, где старый паспорт был выдан, и восстановить… А ведь это же невозможно!

От поминок отвертеться не удалось, но Глюк меру знал. Казалось, он хочет рассказать о чем‑то или спросить и не решается. Алексей давно забыл, как наемник Тимофей–Василий выглядел, выпил, не чокаясь, за какой‑то смутный образ, в котором самой запоминающейся деталью было пулевое отверстие над глазом.

Лёха, ты чего, во всем такой… законопослушный?

— Во–первых, Алексей Аркадьевич, а не Лёха. Во–вторых, на данном этапе просто не хочу привлекать к себе лишнего внимания. И так не понимаю тут ни хрена!

— Понятно. И куда ты теперь?

— Мне нужно некоторое время где‑то отсидеться, пока я не разберусь, куда вообще попал. После бункера тут, знаешь ли, много нового и интересного. Из‑за этого пришлось на станции все это время жить, не говоря почти ни слова. Боялся себя выдать. Но ни с кем не общаясь и информации не получишь. Так что можно сказать, что я рад твоему приходу, Вадим. Ждал, что, возможно, кто‑то придет по Тимофееву душу, но не ждал тебя.

— А мне чего радоваться? Патронов‑то теперь не будет. И Васьки нет.

— Почему не будет патронов? Будут…

Думал Алексей недолго, из рассказа Глюка он выяснил, что наемника Тимофея почти никто не знал в лицо, лишь несколько человек принимали для него заказы. Одним из них и являлся Вадим Першуков, вот только он представлял самый грязный участок работы: так называемый бандитский Треугольник и Китай–город. С благополучной Ганзой наемника связывал другой посредник, о котором Глюк слышал, но ничего в точности не знал.

Алексей теперь понял, что от пули киллера его спасли только точность стрельбы и неслыханное нахальство: сунуться в комнату Привратника сразу после выполнения задания — такого даже Тимофей не ожидал. И самому приходилось стрелять не только из «калаша», Борис Владленович не жалел патронов на тренировки племянницы в умении обращаться с пистолетом, чем и пользовался сопровождавший ее повсюду Алексей. Ведь он когда‑то держал ее за руку, пальцы сжимали рукоятку поверх Ленкиных… И ничего не ощущал. Вспоминать больно. Зато сам стрелять научился, с двадцати шагов обычно не промахивался, дальше — уже хуже.

— Вадим, у меня к тебе есть вопрос: ты пришел просто проведать Василия? Или на имя Тимофея поступил новый заказ?

* * *

Глюк злился на медлительность Алексея — тот шел по туннелю впервые и чувствовал себя неуверенно, все время оглядывался назад и держался около стены. Это как раз было разумно, потому что ходить по шпалам без привычки трудновато.

— Быстрее! Это вообще туннели труднопроходимые, намучаемся еще перед Шоссе Энтузиастов и Авиамоторной. А ты уже тут тормозишь!

— Отвяжись! Посмотрел бы я на тебя в лесу… Небось сразу нырнул за спину вашего доблестного командира — и хрен выгонишь оттуда.

Примерно так оно и было. Поэтому упрекать Алексея в трусости Глюк не спешил, но подгонять не переставал.

Заказ действительно был… Да такой, от которого не отказываются, — королевский. В смысле, от Короля — смотрящего с Китай–города. Но и «объект» непростой, окруженный телохранителями, и подобраться к нему задача не из легких. У смотрящего всегда под рукой десяток своих бойцов, а светить их лишний раз в чисто деловых разборках Король не пожелал, предпочел отсыпать бабла наемнику. Тем более, наемнику с репутацией, каковым и являлся для многих Тимофей. Глюк снова оглянулся. Нервно скачущий луч фонаря позади и тихий мат часто спотыкавшегося в темноте Алексея не производили серьезного впечатления. И этот парень Ваську замочил! Позорище… Ваське, а не ему.

Патронов пообещали очень много! А Король слово держит, платеж зажимать не будет. Лишь бы выполнено было чисто и без шума. Алексей в одном прав: начинать в этом бизнесе с нуля — только зря стараться. На имя будешь работать дольше, чем сможешь прожить. Если использовать уже раскрученный бренд (слышал он и такое слово) с Тимофеем, то прибыль будет больше. К тому же Васька платил посреднику пять процентов, а вот Алексей согласился на пятьдесят. С ходу согласился, Глюк чуть по стенке не сполз от изумления. Ведь он даже цифры еще не успел назвать. Теперь за эти будущие невероятные барыши приходилось терпеть за спиной еле бредущее недоразумение. Киллер, называется! Но, немного отсидевшись на Новогиреево, следующий туннель напарник прошел уже пошустрее. Напарник… А как еще сказать, если прибыль пополам?

Не только туннели для Алексея были невиданным явлением, станции тоже сильно удивили. Первая, Новокосино, казалась довольно просторной, людей на самой окраине, на отшибе, поселилось немного. Он знал, что жизнь поддерживается откуда‑то извне, думал об этом, но не представлял, что увидит за границами. Снова попавший в подземелье, Алексей сначала даже ощутил себя как дома, вот только изолированный бункер казался безопаснее. Обнаружить за пределами станции еще одну и еще… Непривычно, странно и вовсе не похоже на тот метрополитен, который он видел когда‑то. Мир вообще стал намного больше, когда пришлось передвигаться по нему пешком. И от такого количества людей он успел отвыкнуть, много лет видя одни и те же лица изо дня в день. Алексея радовало это разнообразие, приспособиться к нему оказалось легче, нужно просто вспомнить… И не выдавать своих чувств по этому поводу, чтобы не выглядеть внушающим подозрения чужаком. А удивляло многое. Ведь даже торговля в бункере отсутствовала как явление, только с соседями, да еще сталкеры иногда обменивали принесенные из города вещи на что‑то недостающее в собственном хозяйстве. Деревня Гадюкино, не иначе, по сравнению с тем, что Алексей увидел в городе. От восторгов по этому поводу уберег жизненный опыт: рожденный задолго до войны, он мог только отметить про себя налаженную систему сбыта товара и более–менее устоявшиеся цены на них.

— Ты еще Ганзу не видал! — угадал его мысли Глюк. — Вот где жить‑то можно!

— Жить можно везде, смотря чего ты от этой жизни хочешь.

— Да тьфу на тебя. Ты вообще какой‑то…