Я выскочил из машины и наклонился к пострадавшей. Она уже приподнялась и хотела было встать без моей помощи, но сморщилась от боли и застонала.

— Жива?! — спросил я, хотя это было и так очевидно. Она кивнула.

Я помог ей подняться на ноги (на ее очень даже красивые ноги, сказал бы я в другой ситуации, но, к сожалению, сейчас было не до того). Когда она встала, во мне зашевелилось что-то похожее на комплекс неполноценности. Вообще-то я не могу пожаловаться на свой рост, но тут был как раз такой случай. Я совсем не удивлюсь, если в детстве ее дразнили Каланчой — как дядю Степу.

— Идти сможете? Может, вам в больницу или травмопункт?

Девушка кивнула в ответ на мой первый вопрос, а вместо ответа на второй похромала в сторону тротуара.

— Давайте я вас подвезу! — крикнул я ей, уже даже и не надеясь на какую-либо реакцию с ее стороны.

Неожиданно девушка обернулась.

— Да, — сказала она, очевидно приняв какое-то решение. — Подвезите меня, пожалуйста… Вы знаете, где здесь Птичий рынок?

Я галантно распахнул перед ней дверцу. Обошел машину и сел за руль. Сидя в машине, я почувствовал себя комфортнее — наша разница в росте мгновенно исчезла.

— Впервые в жизни вижу человека, который так спешит на Птичий рынок, что не замечает проезжающих мимо машин, — попытался пошутить я, чтобы завязать разговор. — Это где-то рядом с Волгоградским проспектом?

— А где Калитниковское кладбище находится, вы тоже не знаете? — не желая реагировать на мой юмор, спросила девушка.

— Вы уж определитесь, куда вам надо — на кладбище или на Птичий рынок, — не унимался я.

Девушка только вздохнула:

— Ох уж эта мужская логика! Я пытаюсь дать вам ориентиры…

— Кстати, вы знаете, чем отличается мужская логика от женской?

Моя спутница лишь равнодушно пожала плечами. Но я не отступал от своего намерения хоть как-то ее развеселить и рассказал ей свой любимый в последнее время анекдот:

— Одного мужчину спросили, какова вероятность того, что он встретит на улице динозавра. Он ответил, что примерно одна миллиардная. Когда тот же вопрос задали женщине, она ответила — пятьдесят на пятьдесят.

Я выдержал паузу. Девушка не выдержала:

— Почему?

— Либо встречу, либо не встречу.

Получилось! Моя спутница наконец позволила себе улыбнуться. Люблю, когда мои старания приносят результат. Правда, через пару секунд она вновь опустила углы губ.

— Смешно, — вздохнула она.

Аслан всю дорогу проспал, как говорится, без задних ног, впервые отсыпаясь в полной безопасности, впервые за несколько последних безумных лет.

Проснулся только за два часа до Москвы.

Умылся, сдал постель, скатал матрас, забросил его на третью полку. И, помаявшись в тесном вагоне, вышел, чтоб не мешать людям собираться, и встал в тамбуре у окна. Какой-то угрюмый мужик у противоположного окна с остервенением курил одну за другой едкие папиросы.

— Едешь в Москву бомбы подкладывать? — скривился он в сторону Аслана.

— К жене возвращаюсь, — спокойно соврал Аслан.

— Успел свою переправить в мирное место? — не унимался угрюмый мужик. — А я нет! У меня всех ваши зарезали! И даже старуху!

Аслан молча повернулся и через переход прошел в другой вагон.

Ни капли обиды или раздражения он не испытывал к тому задиристому мужику. Жизнь приучила Аслана относиться к подобным провокациям как к самому обыкновенному, обычному. Как к ветру, например, или как к дождю. Дует, каплет — отойди в сторонку. О настоящей боли, о действительных утратах так не говорят. А может, не врет?.. Кто его знает… Тем и успокоит истерзанную душу.

С приближением к столице на сердце становилось все тревожнее и тревожнее. В мрачных казематах Чернокозова встреча с любимой представлялась праздником на облаках в море цветов! А наяву… Денег не хватит даже на один цветочек. Да и захочет ли она увидеться? Покажет ли сына? Вероятнее всего — нет. Не станет разрушать настоящую, налаженную жизнь ради каких-то туманных воспоминаний.

Да и что у них было? Полгода детских ухаживаний? А после его отъезда — она в полном одиночестве… Стыд перед знакомыми, укоры родителей. От Аслана она не видела ничего хорошего за все эти годы, только редкие и короткие разговоры по телефону.

Насчет жены Аслан действительно соврал случайному попутчику. Но не на все сто процентов. В Москве у него был сын! И любимая женщина, которая родила ему этого сына. К ним он и ехал. Хотя и была эта любимая в настоящее время женой совершенно другого человека. Ответственного работника Министерства внутренних дел…

В купейном вагоне, куда прошел Аслан, можно было только встать около окна в коридоре. За его спиной суетились пассажиры, стараясь успеть воспользоваться туалетом до прибытия поезда в карантинную зону. А перед глазами за окнами в вечерних сумерках улетали в бездонное прошлое пригородные платформы, березовые рощи, дачные поселки и краснокирпичные коттеджные городки за высокими бетонными заборами. Многоэтажные дома подмосковных городков, переезды с иностранными машинами, поля, заводы, реки и мосты… Золотом сверкали кресты далеких церквей.

На вокзале стремительная толпа подхватила Аслана — он не успел и сообразить-то, куда ему нужно пробираться!

— Гражданин! — остановил его милицейский патруль. — Предъявите документы!

Такой строгости Аслан никак не ожидал. Его бесцеремонно и дотошно расспросили, кто он, куда направляется, зачем, на какое время? Перечитали все бумажки и документы. Разве только на зуб не попробовали. И не нашли, к чему придраться. С явным сожалением, будто упустили какое-то удовольствие, вернули документы:

— Ну гляди, не забудь зарегистрироваться! А то… Сам понимаешь. У нас тут много ваших… С терактами!

Аслан сдержался, не ответил. Молча взял документы, проверил, все ли вернули…

Чтобы позвонить, пришлось просто за бешеные деньги покупать телефонную карточку! А он и не знал, что здесь теперь таксофоны. Пришлось отдать последнее.

Кое-как разобрался в хитроумной инструкции, набрал номер. На другом конце провода тут же взяли трубку:

— Слушаю вас!

— Простите, — закашлялся Аслан, — это Елена Николаевна?

— Да. А это кто?

— Аслан.

— Да? — Елена растерялась и замолчала, видимо, не поверила собственным ушам. — А ты откуда звонишь?

— Я в Москве! Очень хочу тебя увидеть. Я тебе все расскажу!

— Асланушка, я же говорила тебе, что я не могу больше! Не могу! Столько лет прошло! Зачем? Зачем ты хочешь опять мучить меня?

— Я очень люблю тебя! И нашего сына!