А в том-то и было дело, что никаких ошибок П. Осликов не находил! Ну, потому что не искал. Просто он был уверен в том, что они были. Мама услышала это и сказала, что П. Осликов – максималист и что это не слишком хорошо. Потому что быть максималистом хорошо только с одной стороны, а с другой – очень плохо. П. Осликов даже и не думал, что у него сейчас что-то может быть хорошо. Даже если только с одной стороны. И вообще он не понял, что такое ему мама сказала.

И тогда мама объяснила ему, что максималист – это такой человек, который хочет, чтобы всё было идеально.

Бедная мама! Она всё время забывала, что П. Осликов учится всего лишь во втором классе. Поэтому она велела ему применить свой максимализм на деле и убрать в порядке переменки свою комнату.

Когда она вернулась, то обнаружила ужасное.

– Это вот – идеально? – спросила мама, обозревая комнату.

– Ну конечно! – ответил П. Осликов.

Он лично поднял с пола книжки, перенёс их на полку и затолкал за кресло разные носки, которые любили пастись на ковре.

– Ты что, издеваешься, что ли? – спросила мама.

Теперь он сама была готова зареветь. П. Осликов и сам это понял. Вот уж это-то он понял прекрасно. Потому что мамины намерения были прекрасно видны: у неё сделалось такое лицо, что тут уже нельзя было ошибиться. Такое лицо бывает только у человека, который собирается вот-вот зареветь. П. Осликов и сам ревел довольно часто и знал, как это бывает.

И он стал убеждать свою маму, что прекрасно понял, что она ему говорит. Но мама тут же спросила:

– А что ты понял?

От такого П. Осликов сначала остолбенел, а потом зарыдал снова.

Мама поняла, что опять перемудрила, села рядом с сыном и принялась объяснять. Что максималист – это такой человек, который хочет слишком многого. В смысле, чтобы всё было сделано сразу и без малюсенькой ошибочки. А так почти не бывает. Особенно если сразу. Но это возможно, если не реветь, а работать.

Тут П. Осликов действительно всё понял. Но реветь не перестал. Потому что ему на самом деле хотелось, чтобы всё было сделано сразу и без малюсенькой ошибочки. По-другому он не признавал. Ну и конечно, ему не хотелось писать задание два раза: один – в черновике, второй – в беловике.

Но не только П. Осликов всё понял. Его мама тоже поняла. Про черновик. И принесла черновик. И велела П. Осликову сесть и написать задание сначала в черновике.

П. Осликов порыдал, порыдал, да и написал. И мама велела ему перед чистовиком просмотреть ошибки. П. Осликов даже нашёл две сам. И потом мама Ещё одну.

Ну, и стал переписывать на чистовик. И почти что не напачкал. Потому что вообще-то без единой ошибочки и правда бывает довольно редко. Особенно если перед тем, как что-нибудь делать, долго реветь.

Но оценку он получил неплохую – «очень хорошо».

– Эх! – однажды утром вздохнул П. Осликов.

Ему ужасно не хотелось идти в школу. К тому же как раз сегодня должна была быть контрольная по английскому. П. Осликов не то чтобы контрольной боялся. Не в этом дело. Просто так уютно было под тёплым одеялом с конфетой во рту, что хотелось пролежать так, мечтая о том о сём, весь день.

Но делать было нечего. Настроения Петра Осликова интересовали только одного человека на всём белом свете: самого Петра Осликова. «Вот, – в отчаянье подумал Петечка, – если бы я заболел. Вдруг!»

Но, как назло, второклассник П. Осликов был здоров, как коров. То есть как бык.

А может, всё-таки не так уж и здоров? П. Осликов подошёл к зеркалу и высунул язык. Язык оказался зелёный. П. Осликов испугался. Потом сообразил: «Это же я конфету ел зелёную, с арбузом!» Он убрал язык и попробовал пошмыгать носом. «Вот так вот, – с возмущением подумал Петечка, – когда не надо, так сопли до земли, а когда надо – ни одной сопельки не дождёшься!»

Но, может, хоть голова болит? И П. Осликов уцепился за последнюю соломинку: изо всех сил затряс головой.

Голова тоже не болела.

Положение было безвыходным. Да, точно, выхода не было. Кроме как изобразить опасно больного человека. Обманывать, конечно, плохо. П. Осликов Ещё никогда так ужасно не обманывал. Но, как любила говорить мама, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Однако времени оставалось совсем мало: П. Осликов уже слышал, как мама готовит на кухне завтрак.

П. Осликов был мальчик смышлёный, развитый. И память у него тоже была хорошая. Поэтому он живо вспомнил, как в школе кто-то рассказывал: для того чтобы поднялась температура, нужно съесть грифель от простого карандаша.

П. Осликов быстро спрыгнул с кровати, ухватил пенал и в два счета нашёл карандаш. Потом торопливо разломал его. Спасение было в руках!

П. Осликов выковырял спасение и начал жевать.

Тут дверь открылась и вошла мама.

– Ой, – обрадовалась она, – ты уже встал? Вот молодец!

– Угу, – промычал П. Осликов, у которого во рту был графитовый стержень от карандаша. Жевался он плохо, с противным скрипом. К тому же П. Осликов вдруг подумал: а что, если температура не успеет подняться? Что, если, пока станет хоть немного видно, что П. Осликов болен, он уже окажется в школе?

П. Осликов даже вспотел. Нужно было немедленно придумать другой способ, но как назло, ничего не приходило в голову. Как, например, можно изобразить насморк без соплей?

«А что, если, – подумал Петечка, – сунуть в нос лук? Как будто у меня сопли и я их лечу!»

П. Осликов один раз видел, как именно так лечил насморк дедушка. Главное, П. Осликов знал даже, где лук лежит. Только нужно было дождаться, пока мама уйдёт из кухни.

Когда Петечкин папа вошёл в кухню, чтобы позавтракать, он обнаружил своего сына в ужасном состоянии.

Нос Петечки распух и покраснел, из него ручьём текли сопли, да к тому же из ноздрей что-то торчало. Глаза тоже покраснели. И из них тоже текло. (Это П. Осликов нечаянно потёр их, пока резал лук!)

– Что с тобой? – испугался папа.

– У бедя сопди, – ответил Петечка.

– А из носа что торчит?

– Это лук. От сопдей.

– А-а, – сказал папа, – а почему у тебя зубы чёрные?

– Это я рисовад, – быстро нашёлся Петечка.

– Что? – изумился папа. – Как?

Находчивый П. Осликов схватил чайную ложку и показал, как он рисует и при этом слюнявит карандаш.

– Ага, – понял папа, – а что это ты рисовал в семь утра?

– По естествознанию!

– Так, ладно, – успокоился папа. – Марш чистить зубы. То есть мерить температуру.

П. Осликов поскорее выскочил из кухни и налетел прямо на маму.