и выжидающе поглядел на мужчину. Последние три месяца не просто утомили его, а выжали до последней капли, и он удивлялся, что его пожилой коллега еще находит силы на столь активные возмущения. Видимо, их изобретение действительно значило для него не только денежное поощрение, способное обеспечить безбедное существование.

– А что если она всё-таки не работает? – тихо спросил он.

– Очень надеюсь, что вы не правы, профессор, – покачал головой Стивенс. – Иначе, мы потратили время и силы впустую. А так – у нас рабочая машина времени, способная перемещаться в любую точку в прошлом. То, что в будущее не получается – это лишь доказательство гипотезы, что его не существует. А значит, не существует ни судьбы, ни рока, ни предназначения, – он коварно улыбнулся и подался вперед через весь стол. – Избавились от провидцев, астрологов и прочей лженауки. Сплошная польза!

Профессор угрюмо смотрел на своего молодого коллегу. Было в его словах что-то убедительное и ободряющее. Не осознавая, он кивнул соглашаясь.

– Предсказатели, – хмыкнул он. – Пожалуй, это принесет мне удовольствие, – на его губах заиграла довольная ухмылка. Он всей душой презирал этих шарлатанов, хоть они и обещали приоткрыть завесу тайны и показать ему то, чем он грезил – будущее. Одна из таких сумела поселить страх в его душе очень давно. Будучи не старше Стивенса, он поддался искушению на какой-то городской ярмарке и зашел в шатер к «старой ведьме». Он до сих пор помнит пряный и резкий запах благовоний и воска, от которого закружилась голова. Обступивший со всех сторон полумрак. Глаза не сразу привыкли, минуту он стоял, потерянно озираясь, прежде чем заметил стул с высокой спинкой, обитой бардовым бархатом, и стол на одной ножке с круглой столешницей. Нервно улыбаясь, он неловко плюхнулся перед гадалкой. Это была женщина, лица которой он не видел за тяжелой черной вуалью. Между ними стоял белый мутный шар, были разбросаны замусоленные карты, камешки, руны. Банально, хоть и атмосферно. Именно она, глубоким и ровным голосом, предсказала ему старость в забвении, наполненную нищетой, страданиями и болезнями. Молодой ученый, он поднял её на смех, но тревога всё же поселилась глубоко у него в душе, в той части человеческого, что не поддается науке. И чем старше он становился, тем сильнее становились волны смятения, осаждающие его дряхлеющее сознание. Но то ведь была актриса. О каком забвении может идти речь, если он женат, у него есть любящие и любимые дети и внуки? А скоро будут и деньги, которые позволят обеспечить его старость.

– Завтра тяжелый день, – вздохнул Стивенс. – На конференции соберутся все светила науки… Думаю, пришло время принять результаты и разойтись по домам.

Профессор неторопливо поднялся, подобрал свой галстук и, кивнув на прощание коллеге, молча вышел из комнаты. Стивенс еще какое-то время посидел, сверля взглядом мерно мигающую панель на машине времени, словно загипнотизированный, и вскоре тоже ушел.

Раз за разом, при попытке взглянуть на будущее, эта упрямая машина выдавала одно и то же сообщение: «точки назначения не существует». Но это уже не имело значения…

На улице было жарко, неожиданно жарко для зимнего дня. Уже опустились сумерки, но, казалось, солнце никуда не зашло, иначе этот палящий воздух было не объяснить. Снег, что успел выпасть за несколько недель зимы, стремительно таял. Вода бежала по дорогам, тротуарам, капала с крыш. Прохожие удивленно переглядывались и переговаривались. Бабье лето запоздало, подумалось профессору, пока он разматывал шарф на шее и прятал его в карман уже расстёгнутого пальто. Он не хотел спешить домой, хотел проветрить голову, но неожиданное потепление изменило его планы – зимние ботинки, хлюпающие по образующимся лужам, стали мучительно тяжелыми, а по спине градом катился пот.

– Конец близок, – какой-то бродяга ухватил его за рукав.

Профессор брезгливо смахнул его руку, изумленно взглянув на «уличного пророка».

– Земли не станет, – человек в лохмотьях многозначительно указал куда-то в небо.

– Шарлатаны, – плюнул мужчина, отряхивая пальто и спешно ретируясь. – Скоро вас всех разоблачат, – проворчал он.

Ночь он провел как в бреду. В доме было душно, несмотря на отключенное отопление. Мысли о предстоящей конференции тоже не давали покоя. За свой короткий сон он уже несколько раз побывал на конференции, успев и опозориться и сорвать аплодисменты. Наконец, наступило утро. Выглянуло солнце, и погода стала ещё невыносимей. Было жарко даже для самого жаркого летнего месяца. Люди в замешательстве переодевались в легкую одежду, кое-кто всё же нес с собой куртки, словно ожидая подвоха, но у всех на лицах за улыбками читалось неясное беспокойство. Так не может быть, ничем хорошим это не закончится… Метеорологи объясняли это аномальным циклоном, который бывает раз в кучу лет. Больницы наполнялись пациентами с тепловыми ударами и не только. Всевозможные службы были подняты на уши. И только дети радовались возможности не напяливать на себя ворох одежды и с нетерпением ждали, когда вода в речке прогреется…

– Мы рады представить результаты наших исследований, – вытирая пот со лба, произнес Стивенс. – Самое изобретение тестировалось на протяжении года. Финальный этап, продолжавшийся три месяца, показал невозможность перемещения в будущее, что доказывает…

Кто-то в зале поднял руку и, не дождавшись разрешения, спросил:

– В какие конкретно временные отрезки осуществлялся перенос?

– От года, с динамикой в десять лет.

– Вы не пробовали перемещаться, скажем, в завтрашний день? – голос прозвучал немного насмешливо. Очевидно, это был какой-то репортер, ученый не стал бы задавать таких глупых вопросов, а тем более перебивать.

– Энергетически столь маленький промежуток опасен, так как может создать парадокс. Должны учитываться сроки, необходимые на возможный ремонт поломки, – пояснил ученый, вспомнив, как однажды во время тестового путешествия машина выдала: «в точке возврата неполадки» и скольких нервов это стоило. Но тогда всё обошлось, и спустя пару минут профессор устранил сбой, и Стивенс благополучно вернулся назад. – Иными словами, будущее, «созданное» машиной времени не должно пересекаться с будущим, наступающим в нашей реальности.

Профессор одобрительно кивнул, внимательно слушая коллегу и завершая последние приготовления, прежде чем можно будет продемонстрировать настоящие путешествие во времени. Он не выносил подобные конференции, не умел выступать перед публикой, реагировать на нелепые вопросы, быстро раздражался, поэтому с удовольствием уступил возможность светиться перед камерами своему молодому талантливому коллеге.

В помещении были включены все кондиционеры, сюда стащили все вентиляторы, которые нашли в здании, и от их гула, который, казалось, всё нарастал, у профессора начинала болеть голова. Он оглядел зал и заметил, что некоторые люди тоже потирают виски и массируют уши. Создавалось впечатление, что они все в самолете, набирающем высоту. Он решил, что будет тем,