— Нет, я не выхожу замуж, я уезжаю в Нью-Йорк. Я поменяла работу.

— Как, ты будешь жить в Нью-Йорке?!

— Да, я получила письмо с подтверждением от американской фирмы, в которой я работаю. Я их просила о переводе в Нью-Йорк.

Говоря это, она вытащила из сумки письмо.

— Двадцать дней назад я проходила собеседование, и мне сказали, что я их устраиваю. Потом я получила окончательный ответ. Знаешь, я думала, что они меня не возьмут, все-таки возраст… Мне уже тридцать шесть, могли возникнуть вопросы, но у меня все получилось.

— Да? Значит, ты уже не будешь ездить на трамвае? С тридцатым номером покончено? Не будешь скучать?

— Не знаю… Наверное, вначале будет тоскливо, а с другой стороны, нет. Я не хочу потерять возможность изменить свою жизнь, а потом мне уже давно хотелось там пожить, это не первая моя попытка.

— Ты уедешь насовсем?

— Не знаю… Главное сейчас только то, что я уезжаю, а там будет видно. Может, через месяц я не выдержу и вернусь. У меня нет окончательных планов, я делаю только то, что мне хочется в данный момент. В соответствии с этим правилом я и устраиваю свою жизнь.

— Досадно…. Наконец-то мы с тобой познакомились, и ты вдруг уезжаешь… Не везет мне! Выходит, это прощальная чашка кофе?

— В каком-то смысле да… Извини, мне надо зайти в туалет, я сейчас вернусь.

Мне стало не по себе. Мне стало тоскливо. Я уже видел трамвай без Микелы.

Я сидел рядом с ней в баре и, по сути, ничего не сумел сказать ей. Я так и не признался, что у меня дома лежит ее перчатка. Я хотел спросить у нее номер телефона, узнать адрес электронной почты, но у меня не хватило на это смелости. Как все просто… Перед отъездом она пригласила меня выпить с ней кофе, словно хотела перевернуть прочитанную страницу. Так всегда бывает. Когда понимаешь, что уже поздно, что время ушло, тогда только и начинаешь хвататься за любую возможность как за соломинку, пытаясь удержать то, что от тебя уже ускользнуло. Дело в том, что я всегда стесняюсь причинить людям беспокойство. В раннем детстве, когда в чужом доме меня спрашивали, не хочу ли я пить, я всегда отвечал: «Нет, спасибо», даже если умирал от жажды. С годами ничего не изменилось: когда кто-то предлагал мне что-либо, то я отказывался, прежде чем фраза прозвучит до конца. В жизни я всегда старался не надоедать людям, не быть им в тягость. Это было настоящим издевательством над собой. Первое время, когда ко мне домой стала приходить домработница, я делал совершенно нелепые вещи: я занимался уборкой. Из уважения к домработнице или еще по какой-то причине я не хотел, чтобы она, войдя в мою комнату, обнаружила там страшный беспорядок. И так во всем…

Я не спросил у Микелы номер ее телефона, потому что побоялся показаться назойливым и поставить ее в неловкое положение. Я не хотел, чтобы она дала мне его из вежливости, вопреки своему желанию. К тому же эта чашка кофе была не началом, а концом. Я — часть ее старой жизни, с которой она собиралась распрощаться. Тогда почему я должен просить у нее координаты? Мы с ней не были друзьями, а потом ее отъезд уж точно был не самым лучшим поводом для завязывания отношений. Я ни о чем не мог ее попросить.

Страшно разочарованный, я ждал ее за столиком, и тут мой взгляд упал на письмо из американской фирмы, которое она показала мне и не убрала в сумку. На конверте был адрес. Я решил переписать его. Зачем? Я подумал, что было бы большой ошибкой потерять ее, ничего не узнав о ней.

«Запиши адрес, — повелевал внутри меня чей-то голос. — По крайней мере прочти его!»

«Прекрати! Ты же воспитанный человек…»

Но я прочел адрес. Очень быстро. Я прочел его и много раз повторил про себя, чтобы не забыть. Потом я поднялся и пошел к кассе расплатиться.

— Извините, у вас не найдется листка бумаги и ручки?

Девушка за кассой протянула мне бумагу и ручку, но, уже собираясь записать адрес, я вдруг увидел, что Микела возвращается к столику.

— Извините, уже не нужно, спасибо.

Я вернулся назад, и мы снова присели. Я посмотрел на Микелу и сказал ей:

— Мне почему-то жаль, что ты уезжаешь. Я знаю, это звучит странно, тем более мы едва знакомы, но все-таки это так.

Эти слова вырвались самым естественным образом, лишь только она села за столик. Мне даже не надо было напрягаться, чтобы выговорить их, а тем более обдумать заранее. Я вслушивался в них одновременно с Микелой.

Микела взглянула мне прямо в глаза и на несколько секунд застыла, не проронив ни слова. Казалось, мои слова ее взволновали. Думаю, ей было приятно, потому что на ее лице заиграла чудная улыбка, от которой меня бросило в дрожь. Хотя не исключено, что вздрогнул я от холода: какой-то мужчина вошел в бар и оставил дверь открытой.

— Так когда ты уезжаешь?

— Завтра после обеда, у меня рейс в четыре часа.

— Ты вещи уже собрала?

— Крупные — да, остальное уложу сегодня ночью или завтра утром, перед отъездом. Мои подруги и коллеги по работе устраивают для меня проводы, надеюсь, что вернусь домой не слишком разбитой и сумею собрать чемодан. Ты не хочешь прийти? Там не будет ничего особенного… так, человек пятнадцать соберется.

— Нет, спасибо, не беспокойся, кстати, мне уже пора уходить… Выходит, завтра ты уже не поедешь в трамвае?

— Нет, сегодня в последний раз.

— Увы!

— Ну что же, спасибо за кофе, мне уже пора идти… Тебе, думаю, тоже.

Мы попрощались и по случаю дважды поцеловались в щеку. Какие хорошие духи, подумал я.

— Ну, тогда пока и счастливого пути!

— Спасибо. Пока!

Я отходил от бара, как мантру повторяя адрес ее новой работы.

Свернув за угол, я столкнулся с Данте. Это был мой лицейский товарищ, с которым мы уже много лет не виделись. Он засыпал меня вопросами обо мне, о других наших однокашниках. Потом Данте начал рассказывать о себе. Он сообщил, что недавно расстался с женой, что у него есть ребенок, и я выслушал подробный отчет о его сыне. Но все это время я шептал про себя адрес, проставленный на конверте.

Потом он продиктовал мне свой номер телефона и спросил:

— Ты ничего не заметил?

— А что я должен был заметить?

— Посмотри на мой номер… ты ничего не замечаешь?

— Нет.

— Это палиндром.

— Что?

— Это палиндром — перевертыш. У меня номер телефона в виде палиндрома. Его можно читать с начала и с конца. Как Адда, Анна, Отто. Видишь, как просто запомнить. Достаточно первых пяти цифр. А они очень простые, их нельзя забыть.

Я оставил ему свой номер, и мы попрощались. Увидев в своих руках телефон, я догадался, что могу воспользоваться его возможностями. Нажав на кнопку SMS-сообщений, я набрал адрес Микелы и зачем-то отправил его Сильвии. Было бы логично сохранить его в папке «отправленные сообщения», но я не подумал об этом.