– Пожалуйста, фаршированные яйца! – Дот услужливо протянула поднос какому-то ветхому старикану.

– Что фаршированное? – взвизгнул он в ответ.

Дот слегка прикусила щеку, чтобы не расхохотаться вслух. Какое счастье, что в эту минуту рядом с ней нет Барбары. То-то было бы смеху! От такой сценки можно ведь насмеяться до слез. Дот слегка откашлялась и проговорила еще ласковее, словно обращалась к ребенку.

– Пожалуйста, угощайтесь! Фаршированные яйца!

– Пальцы? А что с моими пальцами? – снова громко взвизгнул старик.

– С вашими пальцами? С ними все в полном порядке, сэр. ПРОСТО Я ПРЕДЛАГАЮ ВАМ УГОСТИТЬСЯ ФАРШИРОВАННЫМИ ЯЙЦАМИ.

На сей раз она повысила свой голос почти до максимума, стараясь четко проговаривать каждое слово, несмотря на душивший ее смех.

– Боюсь, мне уже ничего не поможет! – жалобно захныкал старикашка. – Я ведь потерял брата на войне.

– Право же, мне очень жаль! – сразу посерьезнела Дот, но все же, подхватив со стола еще один поднос, ткнула его гостю почти под самый нос. – Тогда попробуйте вот это!

– А это что? – повелся гость на ее ласковый голос.

– Это – канапе, сэр!

– Конопля?

Дот почувствовала, как ее плечи начинают сотрясаться от смеха. Еще мгновение, и она взорвется от хохота, который уже не в силах сдерживать.

– Простите, сэр! Но я на минутку отлучусь! – пробормотала она и ринулась на выход, чтобы немного отдышаться на кухне и привести себя в порядок. Зато, снова вернувшись в зал, она не заметила, что прямо у дверей ее караулит еще один любитель фаршированных яиц, тоже в военной форме, но уже цвета хаки. Вместе с подносом, уставленным закусками, она со всего размаха налетела прямо на него. Смешно! Но если бы только смешно!

Поднос со свежей порцией канапе и фаршированных яиц выскользнул из рук и опрокинулся военному на китель. На груди несчастной жертвы столкновения сразу же образовалась своеобразная манишка из майонеза и яиц. Половинка яйца зацепилась за одну из надраенных до блеска медных пуговиц, украшающих китель спереди, и повисла на ней дополнительным украшением. Сотворив все беды, которые только можно, серебряный поднос со страшным грохотом рухнул на пол. Дот и военный, почти инстинктивно, не сговариваясь, одновременно нагнулись, чтобы подхватить с пола этот злосчастный поднос, и со всего размаха стукнулись лбами. Удар был такой силы, что Дот отлетела на пару шагов в сторону, упала на пол и понеслась, словно на крыльях, по натертому до блеска паркету, совершенно забыв о мужчине, который растерянно потирал лоб рукой, перемазанной майонезом.

У Дот все поплыло перед глазами. Уши заложило ватой, откуда-то издалека до нее долетали испуганные крики: «О нет! Только не это! Надо же, какая неприятность!» Итак, тридцать гостей, принадлежащих к самым-самым сливкам лондонского общества, только что стали свидетелями ее вселенского позора. Лежа на спине, она растерянно уставилась на потолок, впервые заметив, что он весь, от края и до края, расписан прекраснейшими фресками. Надо же, какая красота! По углам пузатенькие херувимчики играют на арфах и лютнях, по центру – золотой стол, заставленный вазами с фруктами и графинами с вином. А над столом, среди пушистых облаков, виден лик самого Господа. Бог изображен с большой окладистой бородой. Он широко распростер руки в обе стороны, словно желая заключить в свои объятия всех гостей, толпящихся внизу. Солнечные лучи пробиваются сквозь облака, отбрасывая золотистые отсветы на Его лик. Фреска завораживала и не отпускала от себя. Но Дот оторвалась от созерцания живописи и перевела глаза вниз. Над нею склонились десятки лиц. И та самая дама с кукольным личиком в стиле Долли-Пег, и все эти леди и джентльмены, пропахшие пылью и рыбной пастой. И в этот момент кто-то раздвинул толпу зевак и шагнул к ней, протянув обе руки. Потом Дот почувствовала, как этот кто-то очень осторожно и бережно пытается поставить ее на ноги.

Как только она поднялась с пола, ее внимание сразу же привлек тот господин в военной форме, который стал случайной жертвой столкновения с подносом. Дот от страха закусила нижнюю губу. Боже! Что она натворила? Мама с ума сойдет, когда увидит все это безобразие.

Она молча глянула на своего спасителя. Одно резкое движение, и колени моментально обмякли, ее повело в сторону. Этот человек стоял рядом с ней, так близко, что его дыхание попадало ей в горло. И он был черным. Она безмолвно уставилась на негра, все еще державшего ее за обе руки. И в тот же момент ее охватило смешанное чувство, в котором переплелись страх и любопытство. Она еще никогда не лицезрела негра в такой близости от себя. И уж тем более никогда не держалась ни с кем из них за руки. Но что ее поразило, так это то, какое у него необыкновенно красивое лицо, у этого негра. Пожалуй, подобного красавца она еще не встречала в своей жизни. Оказывается, это тот парень, который играл на рояле.

– С вами все в порядке? – спросил он у нее глубоким волнующим голосом, таким сладостным, каким бывает на вкус горячий шоколад. Вот только с акцентом она не разобралась. Вроде бы американский, а вроде бы и нет… Его огромные глаза, окаймленные густыми, загибающимися вверх ресницами, были такими темными, что зрачки сливались с роговицей, и трудно было понять, где грань перехода от одного к другому.

– Все хорошо! Все отлично! Я в полном порядке! А вы? – пролепетала она растерянно, пожалев в глубине души, что не накрасила губы ярче.

– О, со мной все тоже в полном порядке! В конце концов, это же не меня отправили в нокдаун. Вроде уже взрослый мужчина, а повел себя…

– Думаете, гости все видели? – Дот слабо улыбнулась.

Пианист молча обозрел месиво из яиц и майонеза, которое красовалось на полу, потом перевел глаза на публику, сгрудившуюся возле них, и флегматично обронил:

– Не думаю, что кто-то зафиксировал сам факт столкновения.

Дот слегка надула щеки, набрав в рот побольше воздуха, а потом с силой вытолкнула его наружу и стала расправлять свой передник.

– Мама меня точно убьет!

– Ну на работе всякое может случиться! С кем не бывает?

– Да, но почему-то это «всякое» обязательно случается именно со мною! Пойду наводить порядок!

Присев на корточки, она принялась собирать с пола разбросанные половинки яиц, сгребая их в кучу рукой, перемазанной майонезом и начинкой. Салфетка, которой изначально был застелен поднос, теперь вполне сгодилась для половой тряпки. Покончив с уборкой, Дот поднялась на ноги, держа перед собой поднос с останками того, что еще совсем недавно называлось «фаршированными яйцами». На какое-то мгновение она замешкалась в явной растерянности, с видом человека, не знающего, что ему делать дальше.

Пианист молча взял из ее рук поднос и поставил его на небольшой приставной столик у двери.

– Пожалуй, вам надо глотнуть немного свежего воздуха. Сильно ушиблись головой?

– Немного стукнулась! – кивнула Дот. – Но мне надо на кухню. Забрать волованы.