– Что ж ты ему домой не перезвонишь? – ехидноспросила Сырникова.

– Домой нельзя, – простодушно ответилаЛюбка, – у него дома жена и теща…

– Ах, вот как? Ты, значит, у него в любовницахсостоишь?

– А вам-то что? – хором удивились Надежда сЛюбкой.

– А то, что всякая шалава будет меня к дверидвигать! – заорала Сырникова.

– Иди ты в задницу! – спокойно ответила Любка иполезла в тумбочку за шоколадным печеньем.

Сырникова по указанному адресу не пошла, но примолкла, иинцидент на некоторое время был исчерпан.

Поздно ночью Надежда привычно проснулась от храпа Поросенке.Любка сидела на кровати в одной тонкой рубашке, чуть не лопающейся на груди, итосковала.

– Она так постоянно? – шепотом произнесла Любка,хотя можно было орать, как в лесу – все заглушал мощный храп, по тембрунапоминавший рокот мотора военного вертолета.

– Как тебе сказать… – задумалась Надежда. –Иногда повернется на бок и замолчит.

– Ужас какой! И зачем меня сюда перевели?

– Ее скоро выпишут, – утешила Надежда.

– Черт, спать расхотелось, – протянулаЛюбка. – Пойдемте, Надежда Николаевна, покурим, что ли…

– Курить нельзя, – вздохнула Надежда, – испиртного нельзя, а то перелом не срастется.

– А мы никому не скажем, – предложила Любка.

Убежденная такой необычной логикой, Надежда немедленносогласилась. Они поднялись, накинули халаты и пошли по коридору, поддерживаядруг друга, потому что ноги у обеих были в гипсе: у Любки – левая, а у Надежды– правая.

– Пара хромых, запряженных зарею… – ворчалаНадежда на ходу. – Ну и зрелище мы с тобой представляем!

Они чудно поболтали за сигареткой, Любка рассказала, чтоприехала год назад с Западной Украины. Там нет работы и русских, как и везде,кроме России, не больно-то любят. Жил с ней один начальник, но жена у негопопалась уж больно несговорчивая, прямо ведьма. Грозилась Любке в лицо кислотойплеснуть.

Любка не захотела рисковать, собрала чемодан, да и даладеру. А здесь у нее никого нет, так что пришлось вначале к черному в ларексесть. После уж нашла работу в магазине парфюмерном, но там тоже у директоражена сердитая попалась, вопрос ребром поставила: или Любка увольняется, или онасвою долю магазина продает – они с мужем совладельцами были. Только Любкаприуныла, как тут кстати магазин ограбили.

Так они с Юриком познакомились.

– Кто он, этот твой Юрик?

– Майор милиции, он как раз по вызову приезжал.

Юрик меня из того магазина забрал, квартиру мне снимает, сработой обещал помочь, заботится, в общем…

– Ну и ладно, – примирительно сказалаНадежда, – раз заботится. А как же ты сюда-то попала?

– Долго рассказывать. – Любка зевнула во весьрот. – Как-нибудь в другой раз расскажу.

Накануне вечером возле входа в китайский ресторан «Янцзы» остановилсямалиновый джип «Чероки», из него выпрыгнули двое коротко стриженных парней.Один из них – очень крупный, плечистый, накачанный до предела – подошел кдверям и нажал на кнопку звонка. В ресторане было закрыто по причине вчерашнейперестрелки. Официантки отмывали зал от крови, хозяин-китаец подсчитывалубытки, повар на всякий случай держал наготове два-три блюда для усиленнопосещающей в последнее время ресторан милицейской братии.

Не дождавшись ответа, парень постучал в дверь мощнымкулаком. В ресторане видели и джип, и бойцов. Василий Васильевич понял, чтоприбыли по его душу, тяжело вздохнул и сам пошел открывать.

Вошли трое: двое охранников и старший – горбоносыйчерноволосый мужик средних лет, из южных народов, как определила выглянувшая изподсобки официантка Лариса.

Самый здоровый – точная копия охранника Геши, которогозастрелили позавчера вместе с хозяином, – злобно пнул ногой стул,отодвинул стол и споткнулся о ведро с грязной водой. Вода выплеснулась изапачкала бандиту брюки. От этого он еще больше разозлился и начал было крушитьвсе подряд – изорвал красивую картинку с петухом, висевшую на стене, опрокинулпару столов и направился уже к стойке бара, чтобы перебить там бутылки снапитками.

– Мальсики, мальсики! – Хозяин-китаец попробовалурезонить незваных гостей. – Не надо сум, не надо скандал! У меня крысаесть…

– Ты че мелешь, косоглазый! – рявкнул на Васильичатолстый рослый «бык». – Какая еще крыса? Ты че – крысами русский народкормишь? Сам жри свою крысятину!

– Моя крыса – нельзя скусать, моя крыса – Гена Суруп…

– Василий Васильевич говорит, – вступила вразговор Лариса, – что у нас «крыша» есть, Гена Шуруп…

– А мне что крыса, что «крыша» твоя, задница азиатская!Ты сперва по-русски научись говорить! – Толстый попер на китайца и схватилего за лицо своей волосатой пятерней.

Китаец все с тем же жалким и безобидным видом неожиданноюрко вывернулся из-под руки толстяка, крутанулся на одном месте, схватив «быка»за кисть, и тот с удивленным криком отлетел в угол и грохнулся на пол. При егопадении раздался грохот, как от удара о землю Тунгусского метеорита, и стаканына стойке бара жалобно звякнули.

– Ну ты, морда косоглазая! – кинулся к Васильичувторой мордоворот, повыше и похудее. – Ты что это себе позволяешь? Да ясейчас твою башку китайскую оторву и в унитаз спущу!

– Мальсики, мальсики, не надо драться! – Китаец спреувеличенным испугом отступил перед бандитом и вдруг молниеносно скользнул всторону, подсек его правую ногу, а затем резко ударил сзади по шее ребромладони. Боевик чуть слышно охнул и упал вниз лицом как подкошенный.

– Браво, браво! – Поджарый кавказец, явно главныйсреди незваных гостей, стоял ухмыляясь и хлопал в ладоши, ехидно посматривая настонущих и пытающихся подняться «быков». – Большое вам спасибо, ВасилийВасильевич, вы очень убедительно показали моим пижонам две вещи. Во-первых, чтонельзя недооценивать противника, делая выводы по его внешнему виду, и,во-вторых, что нужно тренироваться каждый день. Я бы вас, любезный, пригласил ксебе инструктором по рукопашному бою, да боюсь, что вам некогда. Ресторан многовремени отнимает. А если мы здесь устроим беспорядок, столы поломаем, посудуперебьем… чисто случайно, конечно, то времени потребуется еще больше. Я оченьуважаю ваш молодой не по возрасту задор и вашу восточную невозмутимость, но выже понимаете, что против лома нет приема и если мы сильно рассердимся, тоникакое ваше кун-фу не поможет. А что касается этого Гены Шурупа, то вы егосовершенно правильно охарактеризовали: Гена не «крыша», а крыса, причем крысамелкая.

Китаец стоял все в той же позе полного смирения.

Толстый «бык» наконец поднялся на ноги и снова двинулся наВасилия Васильевича, но брюнет одернул его, прикрикнув: