Надежда еще успела подумать, что от скуки в этой больницевообще скоро спятит, вот уже начала придумывать всякую ерунду. Нужно срочнопроситься на выписку. В это время силуэт свернул с тропинки в сторону морга инаправился к двери. Над крыльцом тускло горела лампочка, и Надежде в ее неверномсвете все же удалось рассмотреть человека получше.

Как с изумлением констатировала Надежда, это была женщина,причем, судя по мягкости и плавности движений, молодая. Она была высока ростом,одета в черное – куртка и узкие брюки. Длинные волосы были забраны в хвост назатылке. Если бы не волосы, ее легко было бы принять за мужчину – так быластройна и высока. Но эта обманчивая мягкость…

Женщина ступала неслышно, как кошка.

Надежда почувствовала озноб – она чуть не по плечивысунулась из окна, и ничего не прикрывало ее от рассветного холода, крометонкой ночной сорочки.

Однако никак нельзя было оторваться от окна, потому чтоиначе она не узнает, что незнакомке понадобилось в морге среди ночи.

Девица между тем что-то делала с дверным замком.

«Прямо американский ужастик „Похитительница трупов“, –восхитилась Надежда. – Хоть бы собак они в больнице завели, что ли… Хотякто будет воровать в морге? Если одежду какую или часы с неопознанного трупа,то санитары давно уже украли…»

Она протянула руку назад и стала шарить по стулу возлекровати в надежде отыскать там старую шерстяную шаль, которую мать принесла ейдля спасения от больничных сквозняков. Нащупав шаль, Надежда потянула ее насебя, шаль зацепилась, Надежде пришлось оторваться от окна, и второпях онаопрокинула стакан, который вечером сама же оставила на тумбочке. Хорошо, чтостакан был пустой – ничего не пролилось на постель, зато он упал на пол сглухим звоном. Стакан не разбился – по мнению Надежды, если и есть на светечто-то вечное, то это граненые советские стаканы, – но Надежда замерла вопасении, что вся палата пробудится от сна. Сырникова увидит раскрытое окно изаорет, что Надежда нарочно по ночам вымораживает больных.

Никто не проснулся – обитатели палаты достаточно закалились,слушая ночной храп Поросенке, что им какой-то стакан! – но девица у двериморга подняла голову, прислушиваясь. Надежда просто воочию увидела, как девицараздула ноздри и повела ушами.

Сама она застыла в окне, боясь пошевелиться и моля бога,чтобы девица не заметила раскрытого окна. Уж слишком серьезно выглядела ночнаяпосетительница, она не похожа была на простого воришку.

Прошло некоторое время, девица успокоилась и скрылась задверью. В морге был ночной сторож, но он, как подозревала Надежда, спокойноспал в своем закутке до утра.

Надежда посидела еще у окна, вглядываясь в серую мглу. Ейпоказалось, что за окнами она видит слабый отблеск света: ночная гостьяпользовалась фонариком. Что она там делала? Маньячка – осквернительница трупов?Надежде не верилось в такое простое объяснение: уж слишком по-деловомувыглядела девица.

От холода не спасла и шаль. Надежда прикрыла окно и посиделаеще немного, потихоньку клюя носом, уговаривая себя не маяться дурью и лечьспать.

В это время раздался звук автомобильного мотора, больничныйсад осветился фарами, и к моргу подъехала очередная труповозка. Обычно такиемашины приезжали днем, но случалось и ночью Надежде проснуться от стука ивызова сторожа.

Выскочили санитары и затарабанили в дверь.

– Михалыч, старый черт! Открывай, хватит дрыхнуть!

Надежда вгляделась в окна – никакого отблеска, очевидно,девица выключила фонарик и затаилась.

Через пять минут дверь отворилась, и показался заспанныйМихалыч.

– Чего вам неймется-то? – ворчал он. – Доутра подождать не могли?

– Какое ждать! – ответил водитель, высунувшись измашины. – На Выборгском шоссе авария, на семнадцатом километре. Автобусперевернулся да еще две легковушки. Ты, дед, спать не ложись, еще привезутскоро, не оставлять же их на шоссе до утра…

– Царица небесная! – вздохнул Михалыч и заторопилсявнутрь. – Ребятки, сейчас покажу, куда складывать…

Надежда содрогнулась и хотела уже закрыть окно, чтобы неслышать страшных подробностей, но знакомое покалывание в корнях волос ееостановило. Так начинало проявляться сильнейшее любопытство, которое НадеждаНиколаевна очень хорошо изучила и знала, что бороться с этим любопытствомбессмысленно, его можно только удовлетворять.

И сейчас ей безумно захотелось узнать, какого черта делала вморге девица в черном и как она теперь выберется оттуда?

Санитары возились довольно долго, водитель в это времяпокуривал на крылечке. Парни вышли что-то уж очень веселые, и Надежда поняла,что Михалыч угостил их из своих запасов спиртиком. Водитель тоже это понял,пробурчал что-то завистливое, и труповозка уехала.

Сторож запер двери изнутри, и стало тихо. Надежда продолжаланаблюдать.

Вот показался силуэт сторожа за освещенным окном, потом окнаодин за другим стали гаснуть, вдруг Надежде почудилось в последнем окнекакое-то резкое движение, свет окончательно погас, и Надежда заметила, что ужеполностью рассвело.

Через некоторое время – она не засекала точно – сновапослышался шум, но на этот раз, судя по звукам, шли несколько человек.

«Да что сегодня за ночка? – удивилась Надежда. –Никакого покоя…»

Шаги раздавались громко в ночной тишине, люди нисколько нестарались пройти незаметно.

– Черт, не удалось на машине сюда въехать! –услышала Надежда грубый мужской голос. – Теперь тащись обратно чуть неверсту…

– Ничего, Вовчик, – наставительно ответил другойголос, в котором Надежда без труда угадала начальственные интонации, –пешком ходить полезно, опять же воздухом подышим…

Мужчины шли не по тропинке от дырки в заборе, а, какприкинула Надежда, от главного входа. Вот интересно, а тетя Дуня утверждала,что на ночь ворота запираются и двери главного корпуса тоже. Но эти пролезликак-то, машине только не удалось проехать.

Шедшие свернули к моргу, в чем Надежда и несомневалась, – некуда им больше идти, не к ней же под окошко серенадыпеть!

Вот они подошли к крыльцу, и опять-таки Надежде удалоськое-как разглядеть всех троих. Двое были обычные бритоголовые качки. Причемодин очень уж выделялся своими размерами – просто какой-то шкаф, причем несовременный финский шкаф-купе – тот высокий, с зеркальной дверью, – а старый,пятидесятых годов, дубовый трехстворчатый шкаф.

Второй был поуже в плечах, но тоже молодец хоть куда. Третийже по силуэту был постройнее, а по движениям – постарше. Именно он был средиэтой троицы главным. Надежда разглядела даже черные густые волосы и нос сгорбинкой, то есть, выражаясь языком милицейских протоколов, третий из компанииявлялся лицом кавказской национальности.