Де Лириа окончательно перестал шнырять глазами в поискахсвоего привлекательного отражения и слушал очень внимательно. Дальнейшие словакороля были для него чрезвычайно интересны, ибо речь шла и о его собственномбудущем. Ему было приказано заключить прямой торговый трактат между Испанией иРоссией на тех же условиях, на которых он был заключен между Россией иАвстрией. Король ожидал скорого разрыва своих отношений с Англией и приказалсвоим послам смотреть в этом случае на Россию как на лучшего друга и помощника.Герцогу де Лириа предписывалось всеми способами воздействовать на русскуюимператрицу, чтобы она завела сильный флот в Архангельске, откуда она можетсделать диверсию в Англию для возвращения престола королю Иакову III Стюарту идля восстановления равновесия в Европе.

Де Лириа, как близкий родственник Иакова, радея за него,радел и о собственных интересах. Россия католическая, Россия – союзницаИспании, Россия, возвращающая английский трон претенденту… Ради этого стоилозаживо похоронить себя в сугробах! Ради этого английскому дворянинукоролевского происхождения и испанскому дону стоило склонить гордую спину передимператрицей варварской страны, перед этой женщиной, репутация которойзаслуживает не то что всяческого осуждения, но даже осмеяния! С другой стороны…Во всех делах всегда имеется другая сторона.

Как ни равнодушен был Петр Первый к православной вере, какни заигрывал с лютеранами и даже с масонами (по слухам, он был принят в ложусамим Кристофером Реном, строителем храма Святого Павла в Лондоне!), он все жене терпел прямого вмешательства чуждых конфессий в дела собственногогосударства. Тем паче – вмешательства иезуитов – тех самых, которые оказывалипокровительство царевичу Алексею во время его скитаний по Европе и дажепытались спрятать его от праведного отцовского гнева. Затем они решили оказатьпокровительство самому вероятному наследнику русского престола – сыну Алексея,царевичу Петру. Посредство в этом они надеялись сыскать у императрицыЕкатерины. Бывшая Марта Скавронская (именно так звали мариенбургскую пленницу,прихотью судьбы оказавшуюся на русском троне) лишь недавно обрела утешение вгреческой вере[4]и не больно-то ценила ее… вдобавок брала пример с супруга-атеиста!

Капуцин Петр Хризологиус, объявившийся в Петербурге, привезрусской государыне привет от римской императрицы[5]– честь неслыханная для этой выскочки! Чтобы считать себя равной с потомственнымицесарями, Екатерина готова была на все и весьма благосклонно отнеслась кпросьбе Хризологиуса устроить ему аудиенцию у малолетнего великого князя ПетраАлексеевича. Однако происки Хризологиуса сделались известны Синоду, а потом иимператору. Хризологиус незамедлительно был выслан из Петербурга, а Екатерина,пытавшаяся его защищать, вынуждена была притихнуть, ей потребовалось немалоевремя, чтобы восстановить мирные отношения с мужем.

Теперь Петр в могиле, на престоле Екатерина. Если повестидело умно, ситуация может сложиться самая благоприятная! Самое время дляпроникновения ордена в Россию!

Де Лириа в волнении потер сухие, изящные пальцы. Самыечестолюбивые надежды оживали в нем…

Вдали лаял, надрывался Волчок. Данька вскинул голову и первыемгновения никак не мог понять, где он находится, почему ломит все тело, почемузаходится в рычаниях пес.

Луна смотрела в окно, жадно вглядывалась в Данькины ещенезрячие после глубокого сна, затуманенные глаза. Он вспомнил пугающе-красивый,кровавый закат… откуда вдруг взялась ночь, ведь еще минуту назад был вечер?!

Постепенно дошло, что минута сия давно миновала. Уснул! ЛайВолчка ему всего лишь снится, потому что Данька позорно уснул, сидя подокошком! А ведь намеревался караулить, стеречь, выслеживать. Он хотел обшаритьвсю эту мерзкую комнатушку, ставшую последним пристанищем его родителям, можетбыть, отыскать хоть какой-то их след, памятку какую-то… А теперь разве отыщешь– в темнотище? Да и времени больше нет. Проспал, проспал! Каков, а? Вполне заслужил,чтобы к нему пришли, словно к жертвенному баранчику, взяли, скрутили, заклали,невзирая на крики и мольбы. А то и просто полоснули легонько ножичком по горлу– он так и не проснулся бы.

Нет, уберег Господь. Данька, еще когда из дому в путь отправился,знал, что именно Господь его наставил на путь, помог найти Волчка, направил нанужную дорогу, вывел на след убийц. А теперь не дал заспать собственнуюпогибель, словно в ухо шепнул: «Берегись, Данюша!» И он проснулся – как развовремя, чтобы услышать шорохи на лестнице.

Шаги… Двое идут. Один чуть слышно ступает впереди, другойтяжело переваливается на несколько ступеней ниже.

Впереди, конечно, крадется этот тщедушный мужичонка сголовенкой огурцом. Экая погань, глазам смотреть противно! Крадется, ощерив вазартной ухмылке гнилые зубы. В руках у него небось вострый ножичек,друг-разбойничек, кровопийца записной, ночных дел мастер. Ножик режет, ножекпорет, ножик отнимает жизнь быстро, бесшумно, коварно… Следом за слугой топаетхозяин, в руках у него, наверное, топор или вовсе колун полупудовый. Этот бьетне разбирая по головам строптивцев, не пожелавших помирать после первогоножевого тычка. Дробит черепушки, брызги крови и мозга разлетаются кругом, такчто потом хозяйской жене или дочери приходится долго замывать следыкровопролития, подоткнув подол и сильно отжимая в ведре тряпку, распускающую вмутной воде красные подтеки…

Данька стиснул зубы, подавляя приступ тошноты, вскочил. Очем он? На что время тратит? Так и досидится, право слово, до беды! Вспомнилось,как еще вчера, лежа в обнимку с полуживым от горя Волчком на небрежнонасыпанном земляном холмике, мечтал об одном: умереть вот здесь, вот сейчас,потому что пережить страшное открытие, перетерпеть боль в сердце казалосьневозможным. Но удалось скрепиться… не для того же, чтобы пасть бессловеснойжертвой убийц! Он хотел увидеть их, посмотреть им в глаза, обнаружить ихповадки. Увидел, посмотрел, обнаружил. Убедился: именно здесь, в этойкомнатушке под крышей, находят свой конец те ночевальщики, которые покажутсяхозяевам богатой добычей. Потом трупы зарывают в лесу как попало, не боясь карыни людской, ни Господней. Ну, такие лютые лиходеи всегда уверены, что в минутысовершаемых ими злодейств Господь смотрит в другую сторону. А вот что они небоятся людского суда… не значит ли сие, что есть над ними кто-томогущественный, на чье прикрытие в случае чего и надеются злодеи?