— Оттуда, что это мой первый парень! — выпалила Сесилия.

Глаза Симоны округлились до размера кофейных чашек.

— Чего-чего? Тот самый Дикон Чейз? С которым ты потеряла невинность?

Сесилия нервно огляделась по сторонам — не слышит ли кто этот разговор? Она встала с кресла, подошла к двери, выглянула наружу. И снова закрыла дверь.

— Да, Симона, и не надо об этом кричать. Я же сказала, Дикон — мой первый парень.

Не самые радужные воспоминания, учитывая, что Дикон вернулся в город. Он был не просто ее первым парнем. Дикон Чейз — ее первая любовь.

— Чип в курсе, что он в городе? — спросила Симона.

— А что, есть разница? В то время мы с Чипом еще не встречались.

Симону не убедил такой ответ:

— Да, но ты его любила, и Чип это знает. Если Дикон вернулся в Роял навсегда, вряд ли Чип сможет спать спокойно.

Сесилия знала, что эгоизм Чипа больше, чем у всех жителей Техаса, вместе взятых. Дикон для Чипа — низший сорт людей. Для него такие мужчины не конкуренты и никогда ими не будут.

— Ему все равно, — заверила Сесилия подругу. — Я согласилась выйти за него замуж, так что Дикон ему не опасен.

Но Симона отрицательно покачала головой:

— Он был ему не опасен тогда. А не сейчас, когда Дикон — партнер Шейна… Подумай сама.

Но об этом Сесилия не думала. И думать не хотела.

— Дикон не задержится здесь надолго, — уверенно сказала она. — После открытия отеля он вернется во Францию. К слову, мне пора собираться. Мы с Чипом идем в «Техасский клуб» обмывать наш контракт.

— Отлично. Да и мне пора. Мы с Наоми на пару дней летим в Лос-Анджелес на модный показ. Если Мэверик что-нибудь отчебучит в наше отсутствие, дай знать.

Видимо, для Симоны загадочный шантажист — что-то вроде развлечения. До недавнего времени новости о нем несильно беспокоили и саму Сесилию. Зато теперь…

В своем последнем сообщении он явно намекал на нее. Утром она перевела ему деньги, но Мэверик не оставил ее в покое. Этого она и боялась. Однажды поддавшись шантажу, попадаешь в замкнутый круг. Будет неудивительно, если вечером он потребует перевести еще двадцать пять тысяч, а то и больше. Сесилия знала, что нужно менять стратегию, но как?

Единственный способ его остановить — самой рассказать правду. Но отец четко выразил свою позицию. Другое дело — семья Чипа. У них были связи в самых сильных и тайных кругах. Если она признается Чипу, Эшфорды раздавят Мэверика, как букашку.

Если, конечно, захотят.

Но Сесилия уже решилась. Она расскажет Чипу все, пока дела не пошли совсем плохо. Чип — ее единственный спаситель.

Когда Сесилия подъезжала к «Техасскому клубу» на своем БМВ, колени ее дрожали. Конечно, клуб — не самое подходящее место для таких откровений, но времени не оставалось.

Она увидела Чипа за дальним угловым столиком в обеденном зале. Молодой швейцар, как всегда, сопроводил ее до столика. Чип встал, обнял и поцеловал Сесилию в щеку:

— Привет, котенок. Ты опоздала. Я уже начал переживать.

Садясь в кресло, Сесилия взглянула на часы — ровно половина шестого. Но сегодня ей не до споров.

— Прости, задержалась с Симоной. Они с Наоми летят в Калифорнию.

Чип сел напротив и улыбнулся:

— И чем же она тебя задержала?

Сесилия серьезно обдумала свои слова:

— Давай сначала закажем, а потом я…

— Я уже все заказал, — перебил Чип. — Тебе овощи на гриле. Ты ведь не хочешь располнеть перед свадьбой.

Сесилия пыталась проглотить свой гнев. Она ненавидела, когда Чип принимал решения за нее. Особенно когда это касалось ее веса, который вообще-то был в полном порядке. Эта его привычка — краеугольный камень всех проблем в их отношениях. Сесилия боялась, что после свадьбы будет только хуже. Если раньше она во всем старалась ублажить своих родителей, то теперь к ним добавится еще и муж.

— Что ж, тогда сразу к делу, — сказала она, игнорируя комментарий Чипа. — Симона сказала, что Мэверик шантажирует кого-то нового.

Чип кивнул. Как раз в этот момент официант принес ему стакан джина с тоником, а Сесилии — бокал белого вина.

Который она не заказывала.

— Я слышал, но не обратил внимания, — сказал Чип с долей пренебрежения. — А Симоне что с того? Или она и есть его новая жертва? Честно говоря, я не удивлюсь. У твоих подруг уникальный дар влипать в неприятности.

Под столом Сесилия сжала кулаки. Нужно срочно выпить вина — пусть даже белого, хотя она предпочитала красное. Сделав большой глоток, она подождала, пока вино приятно растечется внутри… и сказала:

— Нет, Мэверик шантажирует меня.

— Что? — Чип привстал и завис над столом. — Котенок, прошу тебя, тише. Вокруг люди. — Он осмотрел зал испуганным взглядом. К счастью, для ужина в «Техасском клубе» было слишком рано. А за единственным занятым столиком оживленно о чем-то беседовали посетители, даже не глядя в их сторону. — О чем ты говоришь? — чуть ли не шепотом спросил Чип, убедившись, что их не слышат.

Подыгрывая ему, Сесилия пригнулась над столом и приглушенно проговорила:

— Он прислал мне сообщение. Похоже, ему известна одна тайна из моего прошлого, и он меня ей шантажирует. Признаться, я уже перевела ему крупную сумму. Но, судя по новостям, он не унялся.

Лицо Чипа словно окаменело. На нем не было ни капли сожаления, на которое рассчитывала Сесилия.

— Что еще за тайна? Ты же говорила, что в твоем прошлом нет темных пятен. Это очень важно для будущей жены сенатора. Сесилия, на кону моя карьера.

Сесилия вздохнула. Как в этом разговоре вдруг всплыла его карьера?

— Я понимаю, — сказала она. — Но это скорее тайна моих родителей, чем моя. Я тут лишь невольный участник.

Взгляд Чипа требовал продолжения, но Сесилия сомневалась. Тринадцать лет она не говорила этих слов. Тринадцать лет назад она призналась в этом Дикону. Но Чип — это не Дикон.

— В общем, меня удочерили, — прошептала она.

Чип так резко отвернулся в сторону, словно Сесилия дала ему пощечину.

После долгой паузы он спросил:

— Почему ты не сказала мне сразу?

От такой реакции Сесилия машинально стиснула зубы. Она уже понимала, что совершает ошибку.

— Потому что это была тайна от всех. Морганы удочерили меня, когда мне было всего несколько недель. Они хранили это в тайне, чтобы никто не знал о моей матери.

— А что не так с твоей матерью?

— Она была наркоманкой. Меня у нее забрали, когда мне было две недели. А через полгода она умерла от передозировки.