в местах, которые рейдами нашей доблестной армии не затронуты, — сказал Феликс. — Хорошо, если всех почикали. А если нет? И если еще какой вторженец появится? Хорошо, что этому вовремя по кумполу дали…

— Слушай, ты… — начал заводиться Радик. Феликс, заломив бровь, глянул на него.

— С вами-то что будет? — гнул свое Калей.

— Пока не решено. Может останемся тут, может пойдем на юг.

— А что по беженцам?

— А вот тут самое интересное. На юг решено пустить только тех, кто оттуда родом, может это доказать и убедить комиссию — ее скоро соберут, будет заседать здесь, в Пригорье. Все остальные остаются здесь, им по возможности выплачивается компенсация. Хотя возможностей, естественно, нет. Это все как минимум на год. Лагеря частично расформировывают, беженцев попытаются перевести на жизнь в города и села. Будут работать…

Раин встрепенулся.

— Ребята, я тут на площади стражника встретил, он мне сказал, что мне надо в лагере записаться. Что за лагерь?

— Лагерь беженцев, он за западными воротами. Ты ведь через северные вошел, значит не видел. А что еще он сказал? Как выглядел?

— Здоровый такой, в кольчуге и поножах. Берет черный с пером.

— Рик. Ладно, это не беда — завтра туда сходишь, запишешься. Для остальных ты — Раин, наш знакомец. Мы все тут типа южане…

— Но без доказательств нашей нужности на юге, — заметил Калей. — То бишь, если что — никуда нас не отпустят, предложат устраиваться здесь.

— Что мы и делаем, — подытожил Феликс. — Калей вон к вдове Тилли подкатывает…

— Закройся, — откликнулся тот. — Язык подбери.

— Хватит ругаться. Феликс, ты и впрямь своими подколками достал уже всех.

Феликс пожал плечами.

— Я, между прочим, не подкалываю. Наоборот, такая стратегия для нас сейчас — самая разумная. Устроиться-то надо. У вдовы шикарный дом… молчу, молчу!

Калей изобразил руками нечто неприличное и относящееся явно к Феликсу. Тот хрюкнул от удовольствия.

— А ты кто по профессии? Ну, там, в реале? — спросил Савон Радика.

— Я учусь и работаю немного. Программист.

Все остальные невольно заухмылялись.

— Не самая востребованная тут профессия, — заявил Феликс. — Хоть бы один нормальный столяр или каменщик пришел. Сплошной планктон.

— А может Раин эту игру программировал, — сказал серьезно Калей. — И знает, что с нами произошло.

— Нет, — немного растерянно ответил Раин. — Я по базам данных. Одинэска там…

— Еще один бухгалтер. Иди к Калею тогда…

— Нет, не выйдет. Я и так у них за штатом, только за харчи.

— Умеешь что-нибудь руками делать? — прямо спросил у Радика Савон.

— Нет, — совсем стушевался тот.

— Эх-ма, — вздохнул повал. — Тогда вон, к Феликсу в подручные.

Феликс радостно хрюкнул.

— Вот у нас и бригада! Столько дел впереди…

— Подождите, подождите, — встрепенулся Раин. — Ему было горько и обидно, в горле вдруг снова защипало. — Но как это… вы что — собираетесь тут оставаться? Жить?

Все уставились на него как на вдруг заговорившее чучело.

— А что ты предлагаешь? — спросил через минуту Савон.

— Ну… надо же искать способ выбраться! Это же не наш мир, тут…

— Тут, тут, — передразнил его Феликс. — Назови хоть один признак…

— Ладно, не приставай к человеку, — остановил его Савон. Потом повернулся к Радику и спокойно сказал:

— В самом деле, что ты можешь предложить? Все порталы погорели, голос не работает. Что делать?

— Ну… есть же порталы в Мории. Они каменные!

— И как нам добраться до Летописного чертога?

Радик посмотрел на него, потом обвел глазами остальных. Слезы ушли, уступив место злости.

— И что, вы за миску этой… баланды готовы тут оставаться?

Феликс радостно хрюкнул.

— За миску такой баланды тебе придется долго и упорно трудится, милый мой. Иногда — до темноты в глазах, ломоты в костях и всего такого прочего. Ты в другом мире паря, и пусть пришел в него как завоеватель — сейчас, увы, ты в самом низу здешней пищевой пирамиды. Замашки Наполеона бросай, привыкай к роли Герасима.

— Но как же вы… как? Так нельзя! Надо бороться!

— Я спать, — не глядя ни на кого, объявил Павол. — Завтра вставать рано.

— Я тоже! — заявил Феликс.

Савон махнул рукой, потом посмотрел на ощетинившегося Раина.

— Вы идите спать, я кое-что объясню новичку.

— Только тихо, — сказал Павол. Калей зевнул и вытащил из-под лавки нечто, напоминающее подушку.

— Идите в комнату, — сказал им Савон. — Поместитесь, надеюсь. А ты, болтуша наша, оставайся. Поможешь новичка в курс дела ввести.

Феликс возвел очи горе, но промолчал.

Павол и Калей пошли устраиваться на ночь. Савон сел напротив Радика, Феликс садиться не стал — навалился на стол животом и лишь переводил взгляд от одного к другому.

— Десять месяцев назад, — начал Савон, — я оказался тут. Это факт. Второй факт — мне на следующий день надо было на работу, со мной в квартире жили мать и сестра, у сестры хахаль работает в прокуратуре. Понимаешь, если бы я умер, или впал в кому в этом чертовом шлеме, или еще что — об этом бы узнали в тот же день. И надо знать мою маму — ей рот не заткнешь, об этом бы узнали все. Понимаешь? И какой из этого вывод?

— Какой? — переспросил Радик тупо.

— А такой — я, тогда, девятнадцатого октября, доиграл, снял шлем, встал из-за компа и пошел ужинать. Ничего со мной не случилось.

— Как это?

— А так. Меня каким-то образом сюда скопировало. И не только меня. Но и Феликса, Калея, Павола, Эдика, и вот теперь тебя.

— Эдика?

— Потом про Эдика. Это ты понял?

— Нет, такого не может быть, — упрямо ответил Радик. — Такого не может быть.

— Предложи свое объяснение. Что сейчас происходит с тобой, так сказать, наяву? Ты все так же сидишь и играешь? Уже месяц? Не кушая, не посещая туалет…

— Здесь-то я это делаю…

— Ага. Делаешь. А раньше в игре ты это делал?

Феликс хихикнул, но смолчал.

— Нет, не делал. Но я же…

— Ты — здесь и твое дерьмо удобряет здешнюю травку. Она растет… кстати, о травке — ты в игре мог просто сойти с коня и поваляться на лугу? Нет, не мог. Ты и с дороги не мог сойти. И на улицу, не прописанную в сюжете, свернуть не мог. Потому, что у движка, несмотря на всю его изощренность и инновационность, мощи не хватало разрисовать все.

Ты же помнишь, да? Входя в город ты встречался с тем, другим, третьим… кто-то что-то тебе рассказывал и это означало, что для тебя формируется уникальный маршрут этого города. Да, всегда разный, но… там было не более пяти-шести локаций, на которые ты мог выйти.