Он передал ручку – она благодарно улыбнулась. Наклонилась –лампы на потолке медными огоньками отразились в ее волосах, небрежно стянутыхсзади широкой белой лентой.

Он отнес анкету ассистентке в глубине комнаты.

– Спасибо, – сказала ассистентка запрограммированным голосомробота. – Комната семьдесят, утром в субботу, в девять часов. Пожалуйста, неопаздывайте.

– Какой пароль? – просипел Энди. Ассистентка вежливозасмеялась.

Энди вышел из лекционного зала, пошел через вестибюль кбольшим двойным дверям (за ними наступающее лето зеленило двор, по дворубесцельно слонялись студенты) и тут вспомнил о своей ручке. Он махнул бы на неерукой: всего-то девятнадцатицентовый «Бик», но ему еще предстояло писать передначалом последних экзаменов. Да и девушка симпатичная, может, стоило ее, какговорится, покадрить. У него не было иллюзий ни относительно своей наружности икомплекции – довольно ординарных, – ни по поводу возможного статуса девушки(уже встречается или обручена), но день выдалс замечательный, и у него былохорошее настроение. Решил подождать. По крайней мере еще раз глянуть на ееноги.

Девушка вышла минуты через три-четыре, под мышкой – блокнотыи какая-то рукопись. Она действительно была прелестна – Энди рассмотрел, чтоноги стоили ожидания: не просто хороши – загляденье!

– А, вы здесь, – улыбаясь сказала она.

– Да, – сказал Энди Макги. – Что вы обо всем этом думаете?

– Не знаю, – сказала она. – Подруга говорит, что этопостоянные эксперименты – в прошлом семестре она участвовала в одном из них стаблицами Дж. Б. Раина по передаче мыслей на расстояние, получила пятьдесятдолларов, хотя почти ничего не отгадала. Вот я и подумала... – Она завершиламысль пожатием плеч и аккуратно откинула свои медные волосы назад через плечо.

– Я тоже ничего не знаю, – сказал он, беря свою ручку. –Ваша подруга на отделении психологии?

– Да, – ответила она, – и друг мой там. Он в одном изклассов доктора Уэнлесса, но не попал в эксперимент: доктор не берет своихучеников.

Друг. Неудивительно, что высокая рыжеволосая красавица имеетдруга. Так устроен мир.

– А как вы сюда попали? – спросила она.

– Та же история. Приятель в психотделении. Между прочим, я –Энди. Энди Макги.

– Я – Вики Томлинсон. Меня все это немного беспокоит, ЭндиМакги. Вдруг начнется какой-нибудь наркотической бред или что-то еще?

– По-моему, все довольно безобидно. Даже если это наркотик,что ж... наркотик в лаборатории это не то, что можно подцепить на улице.Мягкого действия, вводится в спокойной обстановке. Может, они будут крутитьмузыку «Крим» или «Джефферсон эйрплейн». – Энди усмехнулся.

– Что вы знаете о ЛСД? – спросила она с легкой усмешкой,которая ему очень понравилась.

– Крайне мало, – признался он. – Пробовал дважды – впервыедва года назад, а раз – в прошлом году. В некотором смысле я почувствовал себлучше. Он прочистил голову... по крайней мере, мне так показалось. После этоговсякой дряни в голове вроде стало меньше. Но я не хотел бы привыкать к нему.Мне не нравится ощущение потери контроля над собой. Можно угостить васкока-колой?

– Хорошо, – согласилась она, и они вместе пошли к зданиюстуденческого клуба.

Он купил две бутылки кока-колы, и они провели остаток днявместе. Вечером выпили по несколько кружек пива в местной забегаловке.Оказалось, она хочет разбежаться с другом и не знает, как вести себя в этих обстоятельствах.Он, видимо, вообразил, что они уже женаты, рассказала она Энди, и категорическизапретил ей участвовать в эксперименте Уэнлесса. Именно поэтому она неотказалась, подписала анкету и теперь готова на все, хотя и страшновато.

– Этот Уэнлесс действительно смахивает на сумасшедшегодоктора, – сказала она, рисуя пивной кружкой круги на столе.

– Как вам нравится фокус с сигаретами? Вики хихикнула:

– Довольно странный способ бросить курить, а? Он спросил, незайти ли за ней утром в день эксперимента. Она охотно согласилась.

– Хорошо пойти туда вместе с другом, – сказала она ипосмотрела на него ясными голубыми глазами. – Знаете, я действительно немногобоюсь. Джордж был так... – как это сказать?.. – непреклонен.

– Почему? Что он говорил?

– В том-то и дело, – сказала Вики. – Он, по сути, ничего неговорил, кроме того, что не доверяет Уэнлессу и вряд ли кто в отделениидоверяет ему, но многие записываются на его опыты, потому что он руководитподготовкой выпускников. К тому же это безопасно: Уэнлесс своих учениковотсеивает. Он потянулся через стол, коснулся ее руки.

– Как бы то ни было, мы оба, возможно, получимдистиллированную воду, – сказал он. – Не волнуйся, крошка. Все в порядке.Оказалось, все совсем не в порядке. Совсем.

***

Олбани

аэропорт Олбани мистер

эй, мистер, приехали

Трясущая его рука. Голова болтается на шее. Ужасная головнаяболь – боже! Тупая, стреляющая боль. – Эй, мистер, мы в аэропорту.

Энди открыл глаза, тут же закрыл перед ослепительным светомртутного фонаря. Раздался чудовищный, ревущий вой, он нарастал, нарастал,нарастал, Энди содрогнулся от него. В уши словно втыкали стальные вязальныеспицы. Самолет. Взлетает. Это дошло сквозь красный туман боли. О да, теперь всеэто доходит до меня, доктор.

– Мистер? – Таксист казался обеспокоенным. – Мистер, как высеб чувствуете?

– Голова болит. – Голос его, казалось, звучит откуда-тоиздалека, погребенный под звуком милосердно затихающего реактивного двигателя.– Который час?

– Почти полночь. Движение замирает. Не говорите, сам скажу.Автобусов не будет, если вы собрались куда-то. Вас не отвезти домой?

Энди попытался вспомнить байку, рассказанную таксисту.Необходимо ее вспомнить, несмотря на головную боль. Стоит ему сказать что-топротиворечащее тому, что он говорил раньше, и в голове таксиста возникнетвторичная реакция. Может, она пройдет сама собой, скорее всего пройдет, аможет, и нет. Таксист ухватится за какой-то момент, зациклится на нем,подчинится этой мысли, а затем она будет просто разрывать ему мозг. Так ужслучалось.

– Моя машина на стоянке, – сказал Энди. – Не беспокойтесь.

– А-а, – таксист облегченно улыбнулся. – Знаете, Глин простоне поверит всему этому. Эй! Не говорите, сам...

– Конечно, поверит. Вы же верите, да? Водитель расплылся вулыбке: