– Это какое-то параллельное существование, о котором ястараюсь не думать, – призналась Джил, – пока ты колесишь по всемумиру, мы с детьми ведем несколько иную жизнь.

– Они уже взрослые, – напомнил Дронго, – скороразъедутся учиться и войдут в соприкосновение с иной реальностью. Другая жизньи совсем иные условия. Совсем другие приоритеты. И нужно уже сейчас готовить ихк этой другой жизни.

– Порядочные люди при всех условиях остаются порядочнымилюдьми, – возразила Джил, – это не зависит от внешних условий. Бог исовесть должны быть в самом человеке.

– Во-первых, еще как зависит, – печально возразилДронго, – и вера каждого из нас может быть поколеблена встречей соткровенным адептом Сатаны. Во-вторых, не все имеют Бога в душе и должнуюсовесть. Дидро считал, что абсолютно счастливые люди – это те, кто имеетхороший желудок, злое сердце и совсем не имеет совести. В наши дни совесть –непозволительная роскошь.

– Тебе не стыдно так говорить? – нахмуриласьДжил. – Человеку, который всю жизнь боролся с преступниками и подлецами?

– Почему в прошедшем времени, – улыбнулся он, – яи сейчас занят этим полезным делом. Как своеобразный истребитель вампиров. Но яговорю о приоритетах, о духовных ценностях, которые в наши дни претерпеваютбольшие изменения. И боюсь, что не в лучшую сторону.

Автомобиль мягко притормозил на площадке у дома. Их ужеждали хозяева виллы. Высокий, худощавый Чистовский и его жена, очевидно, с трудомсохранявшая свою фигуру. Она была среднего роста, довольно упитанная, но одетаяв обтягивающие светлые брюки и розовую блузку, которая, казалось, вот-вотлопнет от любого неосторожного движения.

– Добрый вечер, – радостно сказала супругаЧистовского, – как мы рады вас видеть.

Она расцеловалась с Джил.

– Здравствуйте, – Чистовский протянул рукугостю, – я рад, что вы приняли наше приглашение.

У него был длинный, вытянутый нос, подвижные глаза, редкиекаштановые волосы, щеки прочерчивали резкие морщины. Большие уши, прижатые квытянутой голове, дополняли облик. Его супруга Гражина была полнойпротивоположностью мужу. Уже начавшая терять фигуру, очень плотная, с большимипышными формами, Гражина уже четыре раза садилась на строгую диету, но, каждыйраз стоически выдержав необходимые условия диеты до конца и немного похудев,затем снова срывалась и поправлялась еще больше. Этим летом она твердо решиласнова похудеть и, проконсультировавшись в одной из швейцарских клиник, приняламужественное решение лечь в больницу на удаление части желудка и откачку жира.Ей казалось, что только хирургическим путем можно будет вернуть свои прежниеформы.

Теперь, приветствуя гостью, она испытующе смотрела на почтидевичью фигуру Джил. Ей трудно было поверить, что они почти ровесницы и чтоДжил сумела сохранить такие формы даже после рождения двоих детей. Тогда каксама Гражина после рождения сына начала стремительно поправляться. Она по отцубыла полькой, а по матери – украинкой. Ее отец был одним из тех поляков, ктоостался во Львове после всех потрясений тридцатых и сороковых годов, когдагород окончательно перешел в состав Советского Союза. Бабушка Гражины, мать ееотца, была родом из русинов, проживающих в Закарпатской области, и этосказалось на выборе ее отца и на его судьбе.

Водитель вытащил из багажника два небольших чемодана ипоставил их рядом с машиной.

– Оставьте здесь, – кивнул Чистовский, – ихподнимут в спальную наших гостей.

– Спасибо, – кивнул Дронго. Он оставил деньги напереднем сиденье, рядом с водителем. Тот, увидев это, радостно кивнул. Стошестьдесят евро за машину и работу водителя, но Дронго оставил желтую купюру вдвести евро, и водитель, увидев этот цвет, все понял без лишних слов.

– Идемте в дом, – радушно предложила Гражина, – япокажу вам вашу спальню. Она находится на третьем этаже, оттуда прекрасный видна море. У нас все спальни с видом на море. Все четыре на втором и четыре натретьем.

Они пошли в дом.

– Вы впервые на Сардинии? – уточнил Чистовский.

– Нет, – ответил Дронго, – уже во второй раз. Впрочем,Джил бывала на острове, а я успел побывать только в Кальяри.

– В таком случае вам будет интересно, – улыбнулсяЧистовский, – сюда, пожалуйста.

Они вошли в большой просторный холл. У дверей высилисьфарфоровые арапы с подсвечниками в руках. Светильники уже были включены, хотябыло еще светло. По мраморной лестнице они поднялись на третий этаж. Здесь впросторном коридоре были четыре двери. Чистовский подошел к одной из дверей,находившихся в середине, и несколько театральным жестом открыл дверь, приглашаягостей войти. Спальня была большая, метров сорок; большая двуспальная кровать идверь, ведущая в ванную комнату.

– Сейчас поднимут ваши чемоданы, – кивнулЧистовский, – сделает это Тадеуш. Он понимает по-итальянски, по-английски,по-русски. Можете говорить с ним на любом языке. Если есть какие-нибудьпожелания, то вы можете сообщить их ему, не стесняясь. Ужин в девять часоввечера. Располагайтесь.

Гражина улыбнулась на прощание, выходя из комнаты вместе ссупругом. Джил оглядела комнату, вошла в ванную, где раковина покоилась намраморном постаменте, а сама ванна была сделана из розового мрамора.

– Красиво, – сказала она, вернувшись в спальную, –все это, должно быть, стоит больших денег. Чем занимается господин Чистовский?

– Раньше торговал водкой, сейчас акциями каких-токомпаний, – пояснил Дронго.

В этот момент постучали. Они обернулись на стук, и Дронгогромко разрешил неизвестному войти в комнату. Дверь открылась. На пороге стоялмужчина лет пятидесяти. Высокий, подтянутый, широкоплечий. Седые волосы,немного усталый взгляд, глубоко запавшие глаза. Видимо, это и был Тадеуш. Онвнес два чемодана.

– Вам что-нибудь нужно? – по-русски уточнил он схарактерным польским акцентом.

– Нет, спасибо, – ответил Дронго, – ужин будетвнизу, в зале?

– У бассейна, – пояснил Тадеуш. – Если я вам будунужен, нажмите кнопку у вашего столика. Вот эту. Я сразу вам перезвоню. Навашем столике внутренний телефон. Если хотите, его можно переключить и нагород.

– Не нужно. У нас есть свои телефоны.

Тадеуш поклонился и вышел. Джил подошла к балкону, открыладвери и вышла из комнаты. Внизу блестел на солнце большой бассейн. Неожиданноона резко отпрянула.

– Что случилось? – спросил Дронго.

– По-моему, там кто-то загорает без одежды, – пояснилаДжил.

– Это тебя смущает? – улыбнулся Дронго, подходя кбалкону.

– Не нужно смотреть. Это неудобно, – сказала Джил.

Он взглянул вниз. У бассейна лежала женщина. На ней былитемные очки и большая шляпа, закрывавшие ее лицо. Она загорала топлесс, но наней было едва заметное узкое бикини. Судя по ее загорелому красивому телу, этои была сама Аманда Джаннуцци. Он усмехнулся.