Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что тут творится? — просипел он от волнения. Он запыхался, в спешке взбираясь по лестнице, его лоб весь взмок.
— Извини… Мне приснился кошмар. Будто в шкафу кто-то есть… Только и всего, — я судорожно сглотнул комок, который подступил к горлу.
Во рту пересохло.
— Господи, ты меня напугал до чертиков! Нельзя же так! — Отец вроде как мне поверил, но все равно осматривал меня с подозрением. — Иди в ванную, умойся и ложись спать, сын.
Он покинул мою комнату со словами: «Слава Богу, всё в порядке! Ох, уж этот несносный парень… Из-за него я лысый, как Сэр Патрик Стюарт, но тому хоть идёт…»
Я сделал то, что он сказал, но по пути заскочил на кухню, чтобы выпить два стакана прохладной воды…
Затем я неохотно потопал в свою комнату… Но уснуть так и не смог, неотрывно пялясь то на шкаф, то на статуэтку.
На следующий день я размышлял, действительно ли статуэтка исполнила моё желание, или у меня поднялся жар, поэтому я находился в бреду.
Собственно, после заката ответ не заставил себя долго ждать.
Всё происходило по-настоящему, и мой мозг совершенно точно не был воспалён.
«Сынок, дорогой. Я так утомилась, правда… Почему ты заставляешь торчать маму в этом скверном месте? Ты разлюбил меня?»
— Мам, нет, ты что… Зачем ты такое говоришь… — я приблизился к шкафу вплотную и приложил ладонь к дверце, украшенной витиеватым узором. Я осторожно провел по ней сверху вниз, при этом впитывая кожей шероховатость и тепло дерева.
Моей груди внезапно коснулся мягкий холодок.
Нет, это была не рука духа, прошедшая сквозь шкаф…
А дежавю, столь же мимолётное, как лёгкий порыв ветерка.
Будто я снова стою там… над рвом. И снова я вижу то бледное неестественное лицо, будто кожу натянули на манекен.
Тело, как и должно, опускают вниз. Засыпают землёй…
Я слышу её глухой монотонный стук о крышку гроба.
И будто бы из-под земли до меня доносится свистящее шипение…
ВЫПУСТИ.
ВЫПУСТИ МЕНЯ.
Я шарахнулся от шкафа.
— Мам, перестань! — Я пятился назад, будто внутренне опасался, что мама опять взбесится и сорвёт с петель дверь. — Я НЕ ОТКРОЮ ТЕБЕ! НЕ ОТКРОЮ, НЕТ! ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОЧУ ОТКРЫВАТЬ!
А потом я пулей вылетел из комнаты.
Я прыгал по ступеням, а мне вдогонку раздавались мамины злобные выкрики.
«ОТКРОЙ ДВЕРЬ, МЕЛКИЙ ПАРШИВЕЦ!»
«ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»
«ОТКРОЙ!»
«ОТКРОЙ МАМОЧКЕ ДВЕРЬ!»
«ОТКРОЙ!»
Она брюзжала, сочилась ядом, но была совершенно беспомощна. И только это спасало меня от её всепоглощающего гнева…
Я отправился спать в гостиную.
Я уснул быстро. Наверное, был морально измотан. Но перед этим я успел подумать о том, что мама погостила достаточно… и её пора бы вежливо сопроводить обратно, туда, откуда она пришла.
Конечно, я рассчитывал не на такую встречу… Но разве можно ожидать большего, чем то, что я уже получил?
Да, я не смог обнять маму… заглянуть ей в глаза…
Но…
Моё желание было выполнено.
Я твёрдо решил загадать богу Шанкара забрать маму, чтобы она больше меня не беспокоила, не беспокоила этот дом.
Я весь следующий день провёл на коленях, умоляя Шанкару выполнить мою просьбу.
К вечеру я надеялся больше не застать маму на месте.
Но, к сожалению, она всё ещё была там.
«Извини…»
— Мам…? — я чувствовал, как на моей шее вены пульсируют от волнения и…
Липкого страха.
Я не хотел себе признаваться, но мама начала меня пугать.
«Извини, я постоянно кричу на тебя, злюсь… но ты пойми… я в совершенно безвыходном положении».
«Я словно в клетке».
«Ты держишь меня здесь, как злой хозяин своего "непослушного" пса в наказание».
— Мам, я… — я хотел хоть что-то сказать в своё оправдание, но лишь сдавленно промямлил: — Я понимаю… Прости.
«Может, ты все-таки обижаешься на меня?»
«Презираешь…»
«В конце концов, я совершила ошибку…»
«Безрассудную и отвратительную…»
— Мам, я уже говорил, что… — перебил я маму, но она протяжно шикнула на меня. Я мог бы представить, как она приставила палец к губам.
«Тш-ш-ш… Выслушай меня…»
И я охотно прислушался к ней.
«Мне было так плохо, сынок, ты не представляешь…»
«Мне никто не мог помочь, даже я сама себе».
«Я втайне от вас обращалась к специалистам… проходила различные консультации, лечение… глотала таблетки…»
«Я будто попала в охотничью ловушку и никак не могла из неё выбраться».
«Мне всё чаще стало казаться, что я повисла над пропастью…»
«Я цеплялась руками за камни, чтобы не сорваться вниз. Но вот левая рука соскользнула, и меня удержала только моя сила воли, сосредоточенная на кончиках пальцев одной ладони…»
«Я чувствовала, как сползаю вниз… но никого, никого не было рядом… одна пустота… надо мной и подо мной…»
«Я понимаю, как это могло выглядеть со стороны…»
«О, она утопилась в озере, вот ненормальная!.. Ведь у нее было всё в порядке!»
«Но это ложь».
«Ты понятия не имеешь, насколько невыносимо было находиться в моём положении…»
«Я клянусь, что боролась до последнего..!»
«Мои пальцы уже онемели, посинели… стёрлись в кровь, ибо так сильно я старалась удержаться на том чёртовом каменном выступе…»
«Но… в какой-то момент я решила, что с меня хватит…»
«С меня достаточно».
«И пора отдохнуть».
«Ты прямо сейчас мог бы осудить меня, обвинить меня, что я сдалась. И я бы легко согласилась с тобой, но…»
«Когда у тебя иссякли силы, а подмоги поблизости нет… Всё, что остается — вверить себя в руки тому, кто сильнее».
«Гораздо сильнее… могущественнее».
«Твоей собственной судьбе».
«Судьбе, которая всю жизнь ведёт тебя по тому пути, который заранее предначертан».
«И я отчётливо осознала… что это конец моего пути».
«Тогда я прикрыла глаза, медленно выдохнула и расслабила пальцы».
«Я падала вниз какие-то считанные секунды, но мне казалось я лечу…»
«Мир чудился мне чрезвычайно лёгким, ясным… сияющим…»
«Я подумала, что наконец получила…»
«Освобождение…»
— Мам… — из моих глаз потекла солёная влага, и я прижался горячим лбом к прохладной дверце шкафа. — Это неправда… ты никогда не была одна. У тебя были мы с папой… почему… почему ты так решила? — всхлипывая, невнятно бормотал я. — Ты всегда могла поговорить с нами…
«Это не так, Дэнни. Правда в том, что я была на одном берегу, а вы — на другом».
«И, к несчастью, нас разделяла широкая быстротечная река».
«Я никак не могла переплыть её, чтобы добраться до вас».
«У вас была своя жизнь… а у
