«И я не хотела вам её портить… не хотела, чтобы вы переживали, страдали из-за меня…»

— Но ты всё равно нам причинила много страданий, мама… — я усердно вытирал слёзы, но они никак не хотели заканчиваться. — Очень много…

«Пожалуй, это так…»

«Зато вы не видели, как страдала я».

«Вся моя боль была только со мной и вместе со мной она ушла».

— Мамочка… прости, что я ничем тебе не помог… прости меня… — захлебываясь слезами, повторял я.

Я рыдал, как белуга, до того отчаянно, что надорвал горло и закашлялся.

Мама постаралась меня успокоить.

«Тише, тише, мой милый…»

«Если бы я могла обнять тебя, чтобы утешить… Но мне мешает эта дурацкая дверь».

«Ты ведь откроешь их для меня?»

«Чтобы мамочка тебя скорее прижала к своей груди и приголубила… Поцеловала в лобик и щёчки…»

Я уж было клюнул на её елейные речи, как наивная рыбка на наживку, и потянулся к ключу… Однако моя рука дрогнула и резко замерла.

— Мам, я… не могу… не могу, прости!..

«Тебе всего лишь нужно повернуть ключ, это совсем нетрудно!»

«Ну же!»

Настойчиво напирала она, и было сложно ей противиться.

Я почти поддался её уговорам…

Но моё тело никак не хотело слушаться, будто за меня решило, что это не лучшая затея.

Если я открою дверь, может произойти что-то плохое…

Может, не к месту разыгралась моя мнительность, но шестое чувство мне подсказывало, что так будет безопаснее.

И я верил ему больше, чем моей маме.

«ДА ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ДЭННИ! СКОЛЬКО МОЖНО ТРЕПАТЬ МНЕ НЕРВЫ!»

«Я ВЫВЕРНУЛА НАИЗНАНКУ СВОЮ ДУШУ, А ТЫ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ЕЙ, КАК ТРЯПКОЙ, И ВЫТЕР НОГИ!»

«ОТКРОЙ ЭТУ ДВЕРЬ, ЗАСРАНЕЦ!»

«ВЫПУСТИ МЕНЯ НЕМЕДЛЕННО!»

Я ошарашенно попятился назад, когда мама вновь стала стучать кулаками по дверце шкафа. Звуки раздавались настолько громкими, будто она изо всех сил долбилась головой. Она выкрикивала оскорбления и проклятия, не заботясь о моих чувствах.

Её волновало лишь одно: чтобы я выпустил её наружу.

«ВЫПУСТИ!»

«ВЫПУСТИ, МАЛЕНЬКАЯ НЕПОСЛУШАЯ ТВАРЬ!»

«ВЫПУСТИ!»

Я подпрыгнул к шкафу, выдернул ключ из замочной скважины и выкинул с размаху в раскрытое окно, от греха подальше.

Чтобы больше не появилось соблазна его повернуть.

А после трусливо выбежал из комнаты.

Потом ещё несколько дней я говорил с мамой…

И она каждый раз — после непродолжительной беседы — приходила в бешенство и начинала сыпать угрозами.

«БЕСПОЛЕЗНЫЙ КУСОК ДЕРЬМА!»

«ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТКРОЕШЬ, Я ВЫБЬЮ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ДВЕРЬ!»

«Я ОБЕЩАЮ, ЧТО ВЫБЬЮ ЕЁ!»

«ВЫПУСТИ МЕНЯ!»

«ВЫПУСТИ!»

Честно говоря, поначалу я не придавал значения резким переменам её настроения. Кто знает, как люди меняются после своей смерти… или точнее, как меняется то, что от них осталось…

Но чуть позже стал об этом задумываться.

Мама при жизни никогда не ругалась на меня, тем более не оскорбляла. Она могла разочарованно всплеснуть руками, цокнуть, мягко заметить, какой я непоседа, а после дружелюбно чмокнуть в макушку.

Но тот, кто прятался в шкафу…

Явно отличался от неё.

А, может, это и вовсе не она…

Кто-то очень ловко притворялся ею… Словно костюм, он натягивал на себя её личину.

Но такого ведь не может быть, верно…?

Я загадал желание, и оно исполнилось.

Именно так, как я и хотел.

Никакого подвоха здесь быть не должно.

Однако…

Мог ли я накосячить с формулировкой своей просьбы?

Не знаю… но допускаю.

Тогда очевидны последствия моей безалаберности. Я сам виноват, что божество воспользовалось лазейкой в моей криво изложенной просьбе и трактовало её в своей извращённой форме.

Что ж, «Исполнитель желаний» меня ничему не научил, увы…

Тогда я стал думать, как можно прогнать дух, и неважно, являлся он моей мамой или нет. Так как этот кошмар не мог продолжаться вечно…

Я перепробовал всевозможные способы, какие только нашёл в интернете, в книжном магазине и в библиотеке. Но они все оказались совершенно бесполезны. То ли все авторы писали от балды, а следовательно, все их советы — ерунда галимая, то ли мне попался настолько сильный дух, что на него ничего не действовало.

Он стойко игнорировал любые заклинания, любые обереги, любые молитвы…

Мама злилась на меня, просила, чтобы я прекратил вытравливать её из дома, как паразита.

А если я так и продолжу этим заниматься…

Она выберется из шкафа и вытрясет из меня всю душу.

После её жестоких слов я скрупулёзнее подходил к данному вопросу, чтобы решить проблему поскорее, раз и навсегда.

В очередной раз, когда маму одолела вспышка гнева… я подумал, как сильно мне надоело терпеть эти издевательства, и было бы неплохо поджечь дурацкий шкаф, чтобы больше не слышать мамины вопли…

И тут до меня дошло…

А ведь действительно. Шкаф можно сжечь…

Я представил, как обливаю его бензином и поджигаю спичкой…

Но было бы, конечно, весьма неразумно сжечь шкаф вместе со своей комнатой. Вряд ли отец будет в восторге, когда придёт с работы и застанет дымящуюся кучу пепла.

Я обратился в компанию, которая оказывает услуги по вывозу старой мебели. И попросил вынести мой шкаф во двор. Мужчины переглянулись, пожали плечами, но расспрашивать об этом не стали, ибо дело это сугубо хозяйское. Спокойно выполнили услугу, взяли с меня в районе десяти долларов и вежливо попрощались.

Через полчаса грёбанный шкаф пылал, как соломенное чучело ведьмы на день святого Ханса в Дании.

Когда огонь разъедал дверцу шкафа, я вдруг услышал тихий стон и плач. Плач всё усиливался и усиливался…

А потом раздался пронзительный звенящий вопль, прорезавший воздух насквозь, как огромная невидимая стрела. Он эхом отразился от окон и растворился в облаках, в шелестящей листве деревьев.

Я сел на траву, обнял колени и просто глядел на шкаф, исчезающий под жадными языками огня. Шкаф чернел, будто скоротечно гнил, превращался в прах. Тёмно-серый столб дыма, терпко пахнущего, точно табак, поднимался до самого неба, он плавно волновался под порывами ветра.

Из моих глаз текли слёзы.

— Прощай, мама… — тихо произнёс я, а затем ощутил мягкое касание к своей правой щеке, как от поцелуя.

Может, мне показалось, а, может, мама тоже попрощалась со мной…

Когда отец вернулся с работы, он первым делом заметил стоящий повсюду едкий запах гари. Я не стал ему объяснять всё в подробностях, а только сообщил, что всё в порядке и волноваться совершенно не о чем. Он, конечно, не поверил, но скандалить не стал.

Позже он нашел остатки шкафа; кое-какие вещи уцелели. Он попытался выяснить, что за ерунда приключилась