litbaza книги онлайнДетективыУжин мертвецов. Гиляровский и Тестов - Андрей Добров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 58
Перейти на страницу:

— Итак! — начал свою лекцию доктор Зиновьев. — Почему я утверждаю, что его отравили? Потому что он умер! Я убедился в этом, вскрыв грудную клетку и вырвав ему сердце.

Зиновьев хитро посмотрел на меня, ожидая реакции, но я был уже хорошо знаком с его странной манерой шутить, так что не отреагировал.

— Павел Семенович! — сказал я. — Когда же вы повзрослеете?

Он ухмыльнулся в черную бороду и похлопал себя по лысине:

— Когда вот тут снова вырастут волосы, Владимир Алексеевич!

Я махнул рукой.

— Ну ладно, если серьезно, поступил он уже мертвым. С сопроводительной запиской нашего с вами старого знакомца Архипова Захара Борисовича. Он не смог меня найти и поэтому пригласил на осмотр места происшествия другого полицейского медика. Тот и зафиксировал смерть от отравления неизвестным веществом.

— Почему именно отравления?

— По симптомам агонии, Владимир Алексеевич. Мы, полицейские медики, в отличие от вас, литераторов, ничего не придумываем, а основываемся на строго медицинских фактах. Естественно, я первым делом взял образцы тканей желудка, его содержимого и печени и проверил их на аппарате Марша — довольно простая химическая реакция с добавлением серной кислоты, при которой выделяется водород. Проходя по стеклянной трубке, он выпадает черными пятнышками. Так вот, мышьяка я не обнаружил. О чем это говорит?

— О чем? — спросил я.

— Отравление мышьяком — явление распространенное. Я бы сказал, мышьяк — это лучший друг самоубийц, ревнивцев и наследников. Если травят мышьяком, можно смело квалифицировать убийство как бытовое или связанное с наследством. Но тут другой случай. Судя по всему, наш дорогой гость был отравлен с помощью растительного алкалоида. — Зиновьев откинул простыню и обнажил тело цвета старой слоновой кости со вздутым животом, разрезанное и сшитое грубо прямо посредине. — Трупные пятна обильные, синюшно-красные, цианоз слизистых оболочек. При вскрытии — венозное полнокровие внутренних органов и… Ну, не важно! Произойди это лет пятьдесят назад, я бы стоял тут и смотрел на тело как баран на новые ворота. Потому что способов определить наличие яда в организме просто не было!

— Но теперь-то они есть! — спросил я.

— Есть, слава богу, — кивнул Зиновьев. — Есть!

Он достал баночку с мутной жидкостью из кармана халата.

— Тут главное — действовать быстро, пока алкалоид не испарился. Видите ли, растительные алкалоиды, которые разные умные люди выделяют, соответственно, из растений, являются органическими веществами. И они растворяются в воде. В отличие от тканей человеческого тела. Мы, дорогой Владимир Алексеевич, не растворимы ни в воде, ни в спирте, и это очень хорошо, иначе многие из нас уже давным-давно бы растворились. — Он хохотнул и поболтал жидкостью в баночке. — Так что я взял ткани желудка, хорошенько размельчил их и смешал со спиртом, в который добавил синильную кислоту. Подкисленный спирт соединился с остатками алкалоида и стек при фильтровании. Так я проделал несколько раз, пока не получил жидкость, свободную от частиц желудка.

— Ну, — сказал я, указав на баночку, — она не выглядит чистой.

Зиновьев уставился на нее, а потом спрятал в карман.

— Это остатки первоначальной взвеси, — сообщил он, — отложены про запас, если потребуется контрольный анализ.

Из другого кармана он достал небольшую пробирку, заткнутую хорошо притертой пробкой:

— Вот. Пойдем обратно в кабинет.

Он накинул простыню на лицо покойника и повел меня к себе. Там, усевшись за стол, Павел Семенович подтянул к себе микроскоп, достал из упаковки лабораторное стекло и пипеткой перенес на него каплю из пробирки. Поместив стекло под трубу микроскопа, он зажег настольную лампу.

— Идите сюда, Владимир Алексеевич, взгляните!

Я подошел и уставился одним глазом в окуляр микроскопа.

— Что вы видите?

— Ничего.

— Подкрутите колесико настройки, может, у вас зрение не очень?

— Пока не жалуюсь, — проворчал я, но колесико покрутил. Правда, ни к чему новому это не привело, о чем я и сообщил доктору Зиновьеву.

— А теперь смотрите! — театральным голосом провозгласил доктор. — Я уже провел необходимые опыты с разнообразными реактивами. И сейчас просто капну нужный.

Он взял с края стола небольшой темного стекла пузырек, открыл его, вооружился новой, стерильной пипеткой и капнул на лабораторное стекло.

— Это концентрированная азотная кислота. Смотрите теперь!

Я опять приложился к окуляру.

— Покраснело!

Жидкость под микроскопом действительно стала красной, с переходами в оранжевый цвет.

— Вуаля! — кивнул Зиновьев. — Что и требовалось доказать. Теперь берем таблицы цветовых реакций… Ну. Мы их не будем брать, потому что я это уже проделал. И смотрим, кто дает реакцию покраснения при воздействии азотной кислотой?

— Кто?

— Морфин!

— Морфин… — задумался я. — Доктор, а может, покойный был простым морфинистом? И ваша реакция подтвердила только наличие морфия, который он мог принимать из-за зависимости?

— Нет, мой друг, — покачал головой доктор. — Судя по реакции, у него в организме не менее восьмушки золотника морфина, или полграмма, а это — смертельная доза. Прибавьте к этому то, что я рассказывал вам про трупные пятна и венозное полнокровие в сочетании с другими факторами, и — никаких сомнений — острое отравление морфином. Даже если он был морфинистом, то умер не от своей обычной дозы, а от смертельного количества этой отравы.

— Вот как?

— Предлагаю все же продолжить обсуждение за чаем. Вы не против? — спросил доктор.

Чаю мне уже совсем не хотелось — особенно после демонстрации отфильтрованной жидкости, но отказывать было неудобно, и я кивнул. Доктор подошел к двери и закричал:

— Люба! Люба!

Сначала я не понял, кого он зовет, но потом вдруг осознал, что служитель небольшого роста — женщина.

— А где же ваш помощник Байсаров? — спросил я. — Помнится, он был парнем здоровым, а теперь вместо него?..

— А теперь вот! — с улыбкой произнес Зиновьев, отходя от двери.

В кабинет вошла Люба. Она сняла шапочку и маску, и я увидел милое девичье лицо с маленьким свежим ртом и большими серыми глазами. И волосы цвета льна, собранные в тугую прическу. Все впечатление от юной девушки портило только суровое выражение ее лица.

— Звали, Павел Семенович?

— Вот, Люба, познакомься. Это наша знаменитость московская, журналист и писатель Владимир Алексеевич Гиляровский. Очень интересуется мертвыми телами, правда, в основном мужского пола!

Конечно, я давно привык к шуточкам доктора Зиновьева, но эта была какая-то совсем уж скабрезная. Впрочем, Павел Семенович, почувствовав мое напряжение, ничуть не сбился и продолжил:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?