Она и без моих тяжелых рассказов из прошлого дико нервничает, переживает.

Сейчас передо мной стоит херова туча важных задач, во главе которых есть необходимость позаботиться о Мари, дать ей желаемое.

То, чего она так сильно хочет — возможность выносить детишек.

Придется быть папашей, что ли?!

Разве таким, как я, можно?

Это точно мне не снится?!

Марианна

— Я не могу кататься с тобой и подвергать себя опасности! Ты должен это понимать. Ты… ты же понимаешь, да?

Глеб молчит.

Адресует мне свой фирменный взгляд. С таким же успехом он мог посмотреть в другую сторону, я бы все равно ничего не поняла.

— Мои дети — это маленькие человечки. С ручками, ножками, с головкой…

Снова тишина в ответ.

Автомобиль несется на сумасшедшей скорости. Но мне не страшно от скорости.

Страшно становится от того, что Глеб молчит.

Я не понимаю, что у него на уме, не знаю, что он собирается делать и какое место в его будущем отведено мне.

Я больше не могу жить в ожидании каждого его слова или пристального взгляда, который никогда не теплеет.

Боюсь, что даже если мы каким-то фантастическим образом останемся вместе, он не сможет любить детей.

Я не хочу, чтобы сыновья страдали от холодности отца…

— Максим обещал позаботиться обо мне и о детях, дал слово любить их, как своих. Твой отец обещал моим детям безбедное будущее и сказал, что у меня большой потенциал, которому он не даст пропасть. А ты, Глеб? Что предложишь мне ты?

— Мы не на рынке, девочка, — цедит сквозь зубы. — А я не торгаш, чтобы нахваливать свои пирожки.

— Да уж, хваленых пирожков у тебя никогда не было!

— Один имеется. Под размер твоего ротика, — ухмыляется. — Тебе понравится его вкус. Уже пробовала, смаковала…

— Пошляк. Опять пытаешься перейти на уровень низких шуток?

— Мне так привычнее, — пожимает плечами. — Тебе же нравилось.

— У меня просто не было выбора. А теперь, когда он есть…

— Это иллюзия. Выбор у тебя только один. Я. Другого не будет. Не мечтай.

— Мне предлагают будущее, а ты… что предложишь мне ты?

Бекетов опускает руку на мое бедро и на миг поворачивается ко мне с едва заметной улыбкой.

— Я сделаю тебя вдовой.

Ох, черт… Из легких как будто весь кислород откачали, и стало нечем дышать.

Леонид Андрополос!

Мой законный супруг, о котором я в суматохе почти забыла.

Слова Бекетова меня пьянят.

Я прикладываю ладонь к горячему лбу.

Может быть, у меня просто поднялся жар?

Скорее всего, температура подскочила, поэтому по телу заскользили предательские волны сумасшедшей дрожи.

Да, наверное, именно так.

Не может быть, чтобы обещание Бекетова убить Леню возбудило меня до сбившегося дыхания и участившегося сердцебиения.

Пытаюсь найти точку опоры и не упасть в бездну.

— Знаешь, Яков Матвеевич тоже предложил мне свободу от скоропалительного и ошибочного брака. Чем твое предложение лучше?

— Папаша не смог отыскать Леонида. Я добрался до него раньше. Все, что предлагает тебе мой старик, это обход, какая-нибудь юридическая лазейка, чтобы расторгнуть брак.

— Да, я хочу развод. В итоге и получу его. Без разницы, с тобой или в команде твоего отца.

— Ты должна понимать, Анна-Мария, что отец ведет свою игру и даст тебе лишь минимум, создаст видимость свободы, а на самом деле запрет в клетку. Пока он дышит, мой папаша будет занят лишь тем, чтобы вырастить из детей по своему образу и подобию. Не удивлюсь, если после родов тебя начнут отстранять от малышни то по одной «важной» причине, то по другой… Как только дети начнут ходить, их окружат нянечками, учителями, гувернантками, логопедами, психологами, охраной… А ты… Ты будешь общаться с ними изредка и в качестве бонуса получать еженедельно шоппинг, отдых и вылизанную до идеала фотокарточку.

— Ты в этом так уверен? Почему ты так плохо думаешь об отце? Может быть, им движет лишь то, что он озвучил — желание получить наследников?

— О, кажется, он основательно успел засрать тебе мозги, если ты забыла о многом. О том же Денисе.

Ох, черт… Точно! Тот самый рыжий верзила, который довел меня до полусмерти, обещал развлекаться со мной гнусно…

— Ты на меня злишься. Но отец еще тогда озвучил выбор: либо я соглашаюсь на невесту, которую он мне найдет, либо тебя пускают по кругу. Его люди. Я могу справиться со многим. Но я не всесилен. Я допустил ошибку, когда залез в семейные счета и повесил на себя долг в миллион евро.

— Значит, все-таки ошибка? Фатальная ошибка?

— Фатальная, блять, проблема! — Глеб крепче сжимает пальцы на моем бедре. — Но если отмотать назад, оставить те же исходные данные, без возможности заранее подготовиться, я бы…

Задерживаю дыхание. Кажется, даже кровь застыла в моих венах в ожидании ответа Бекетова.

— Я бы снова поступил точно так же. Есть ошибки, которые мы готовы допускать снова и снова. Потому что выбора нет.

— Есть. Отказаться от меня, — шепчу, даже не пытаясь вытереть слезы, струящиеся по лицу.

— Такого варианта в моей вселенной не существует. А теперь сними это блядское обручальное кольцо. Смотреть тошно! — рыкает Глеб.

Интонации его голоса не подразумевают возражения!

Я снимаю кольцо, оно легко соскальзывает с моего пальца. Сразу же на душе возникает кристально чистая легкость, ясность и просто сумасшедшая, беспричинная радость!

Взвешиваю кольцо на ладони. Тяжелое, черт побери!

— Дай сюда!

Бекетов припускает вниз стекло и, схватив кольцо, просто вышвыривает его из окна.

Я ахаю.

В полной тишине стекло снова возвращается на место, а Глеб резко меняет маршрут.

— Ты… Ты… Ты его выкинул?! Это же такое красивое кольцо! Яков Матвеевич сказал, что бриллиант очень ценный, его называют слезой ангела.

— Вот пусть старик и поплачет из-за дорогой цацки, а мне просто плевать. К тому же нет времени проверять, есть ли там отслеживающее устройство. Ставлю свою жизнь, что есть!

Надо же, я о таком варианте просто не подумала.

— И что дальше?

— Сменить тачку, одежду. Кое-что забрать. Тебе — отдохнуть.

— Я не устала.

— Устанешь. Ехать долго. Опусти кресло и попытайся поспать.