– И что было дальше? – не выдержал я. – Пока что яничего интересного в вашем рассказе не слышу.

– А ты слушай, – с излишним, на мой взгляд, энтузиазмомответила Надежда Николаевна, – потому что сейчас самое интересное иначнется. Значит, выслушал их капитан, а потом достает из ящика столафотографии и просит бабушек по всем правилам опознать фото. То есть моя-то матьникого не видела, ей и опознавать нечего. А та, вторая, глядит на фото ибезошибочно опознает девушку. Шуба та же, прическа, сапожки…

– Ну и что? – невежливо заорал я, потому чтопочувствовал неладное.

– А то, – злорадно ответила Надежда, – что девицана снимке – мертвая. И капитан подтверждает, что да, девушку эту нашли вподъезде собственного дома вечером того же дня, когда она нашу бабулю ограбила.И что если бы дежурный не стал бабок расспрашивать, то ничего бы они не узналии не сопоставили. Так что молодец дежурный, благодарность ему в приказе будет.А ты готовься, повестка тебе скоро придет, к следователю, потому что бабули-тонас заложили.

– Ну, спасибо, – вздохнул я, – значит, я еедогонял, последний видел, я, стало быть, у нее бабкину сумку отнял, а ее самупорешил.

– Ага, кто к нам с мечом придет, тот от него ипогибнет, – поддакнула Надежда Николаевна.

– Издеваетесь! – вскипел я.

– Да нет, что же я, не понимаю, что одно дело – это когдабабули придут, с них спроса никакого, а другое – ты, молодой человек, к тебемилиция запросто привязаться может. Так что давай-ка, Андриан, встретимся и всеобсудим. По телефону нехорошо про такие дела говорить.

– Придется. – Я очень расстроился, потому что услышалщелчок трубки параллельного аппарата, а это значит, что бабуля слышала весьразговор. Она у меня хоть и любопытна не в меру, но никогда не подслушивает, нотут ведь звонила не девушка и не приятель, а Надежда Николаевна, и бабуляпосчитала, что вреда не будет, если она послушает. Теперь она начнетволноваться, потому что от милиции-то ведь никто ничего хорошего не ждет.

Повестка мне пришла на следующий день, я сумел ееперехватить, но бабуля что-то почувствовала и все утро смотрела на меняиспуганными глазами. У нее больное сердце, и волноваться ей совершенно нельзя,поэтому я явился к следователю страшно злой и расстроенный.

Следователем оказалась женщина – тоже такая немолодая тетка,солидного вида, в очках. Везет мне в последнее время на немолодых теток!

Держалась тетка очень сурово, и фамилия у нее быласоответствующая: Громова. Первым делом она выложила передо мной фотографии.Очевидно, у нее такой был метод ведения допроса – сначала поразитьдопрашиваемого видом покойника на фото, а уж потом выуживать сведения. Однакона меня фотографии особенного впечатления не произвели – я ведь уже был в курсенасчет убийства. Девушка лежала на грязном полу подъезда и даже в такой позебыла красива. Очень жалко стало длинноножку, но я не показал виду и спокойноизложил следователю, как было дело, стараясь не отступать от правды: как язаметил девушку издали, а когда свернул в переулок, то никого уже там незастал, только случайно заметил торчащую из урны сумку. Про бомжа тожерассказал, для живописности и правдоподобия.

Следователь сняла очки и уставилась мне прямо в душу. Глазкиу нее под очками оказались маленькими и какими-то пронзительными. Она долго ипристально изучала меня, как инфузорию под микроскопом. Я в это время усиленноделал глуповатое выражение лица, на стуле сидел скорчившись и даже выставлялвперед левое плечо. За счет гибкости я могу показаться несведущим людямсовершенным уродом. Так получилось и в этот раз. Следователь оглядела менявнимательно и пришла к выводу, что такой недоделок, как я, естественно, не могдогнать девушку и тем более проследить ее до дома и убить. Увидев, что онасовершенно успокоилась на мой счет, я рискнул задать некоторые вопросы. Я ужезнал от бабушек, что девицу убили в собственном подъезде вечером того же дня,когда она отняла у старухи сумки.

– А скажите… ее, эту девушку, тоже ограбили? – проблеяля.

Следователь посмотрела на меня подозрительно, но ответила,что нет, в том-то и странность, что девушку не ограбили – сумочка с деньгами идокументами лежала рядом с трупом. Меня это удивило, но я ничего не сказал.

– Девушку просто ткнули остро заточенной отверткой в спину,попали в сердце, она умерла на месте, – продолжала следователь. –Очевидно, кто-то спугнул грабителя, и он убежал.

Я поник головой и дрожащей рукой вытащил из кармана носовойплаток.

– Ужас какой! – пролепетал я.

Следователь Громова посмотрела на меня с легким презрением имолча подписала пропуск.

Надежда Николаевна ждала меня в скверике напротив. Она былау Громовой передо мной, так что решила задержаться, чтобы обсудить все прямо наместе.

– Видел снимки?

– Ну видел, – неохотно подтвердил я.

– Жалко девушку?

– Ну жалко.

– Тогда рассказывай, что ты от меня утаиваешь, –решительно приступила ко мне настырная тетка.

Ох, достали они меня!

– Ничего я от вас не утаиваю. Девчонку видел, но к ней неподходил.

– И куда она делась потом?

– Да откуда я знаю! Ну, в машину села…

– Какую машину? – Надежда прямо взвилась. – Какоймарки, номер запомнил?

– Машина – новая «ауди», а номер не разглядел, –злорадно ответил я, уж очень они мне все надоели.

– Жаль… – разочарованно протянула Надежда. – Значит,машина дорогая, а она старушек грабит… Все сходится!

– Что сходится? – удивился я.

– Вот ты, наверное, не обратил внимания, для чегоограбленная бабуля таскала с собой паспорт? Зачем ей документы в продуктовоммагазине?

На такой факт я в свое время внимание обратил, но сейчаспромолчал.

– Ты не обратил, а я обратила, – самодовольнопродолжала Надежда. – И вытрясла из материной соседки информацию. Паспортей был нужен для того, чтобы получить на почте письмо до востребования.

– Да ну? И какое же письмо?

– Письмо от племянника, то есть не от племянника, аплемяннику. Вот звонит ей некоторое время назад племянник и говорит, что на ееимя придет до востребования письмо, чтобы она похаживала на почту и спрашивала– ей, мол, несложно, потому что почта находится рядом с магазином, а в магазинэти бабки все равно каждый день таскаются, даже если ничего не нужно, прогулкау них такая. Вот бабуля и стала на почту с паспортом ходить. И как толькописьмо на почте ей выдали, тут же его девчонка и отобрала. За что ипоплатилась, – закончила Надежда Николаевна, – очень грустнаяполучается история. И загадочная. Ты почему не сказал следователю, что девушкав машину села?