— Да вроде нет. А что именно?

— Ну, может люди появились посторонние или медведь завелся. Рысь или еще кто-нибудь.

— Нет, ничего такого вроде.

Мы переглянулись.

— Алевтина, нам бы к председателю переговорить с глазу на глаз, — попросил егерь. — Где он, кстати?

— А! Ну, это только завтра уже… — женщина нахмурилась и неопределенно махнула рукой. — Егорович «наркомовской» пару стаканов на грудь принял. Бесполезно с ним сегодня говорить, поди, спит уже.

Матвей Иванович понимающе усмехнулся.

— А переночевать у вас можно?

— Конечно. Только выбор совсем не богат. Вот у меня и переночуете, места много. Горячий ужин и постель вам точно организую. Я ж одна живу, места много.

— А не помешаем? — поинтересовался я.

— Нет, конечно. А как нового егеря звать-то?

— Евгений. Громов.

— Вот и познакомились! — улыбнулся Иваныч, выглядывая в окно. — Уже стемнело почти…

И верно, когда мы покинули здание администрации и вышли на центральную улицу уже практически стемнело. На рыжем горизонте темнели крыши домов, из труб к звездному небу поднимались клубы пара.

— Идите за мной, — позвала Алевтина, накидывая на плечи бушлат. — Тут недалеко.

Дом у нее действительно оказался большой. Даже слишком большой для одной женщины. Пока шли, успели немного поболтать. Выяснилось, что она исполняла обязанности бухгалтера, а по совместительству еще и завхоза. Муж у нее был охотником, но погиб зимой пятьдесят первого года, сорвавшись в расщелину и сломав ногу во время промыслового похода. Оказать медицинскую помощь вовремя не успели, поэтому с похода он не вернулся. Детей у нее тоже не было, вот и оставалось только и коротать дни и ночи, ожидая подкрадывающейся старости. Такая себе жизнь, но разве был выбор?

В те годы, несмотря на наличие проблем, не принято было впадать в депрессии и горстями таблетки глотать. С любыми проблемами справлялись в лоб, по факту их появления. Это потом, уже в двадцать первом веке, чуть что — суицид. Особенно у братьев наших, узкоглазых. Японцев, то есть.

Пока мы болтали, женщина быстро приготовила ужин — наварила картошки с маслом, открыла квашеную капусту и грибы. Нарезала сала. Поставила на стол бутыль с самогонкой. На удивление, та оказалась прозрачной, что означало качество продукта. Это только в «деревне дураков» все самогонка у них была мутной, потому что технология производства была нарушена.

Выпили за знакомство, затем приступили к еде.

Честно говоря, я давно уже не пробовал такой вкусной картошечки. Да и капуста была что надо, так и хрустела на зубах, отдавая кисловатым привкусом. Сразу чувствуется женская рука — мы то, мужики, все-таки иначе готовим, по-своему. И не важно, что самые лучшие повара по праву все-таки считаются мужчины.

Копченое сало тоже оказалось добротным, с прослойками. Да и самогонка была бодрой — самое то, для того, чтобы расслабиться послея тяжелого рабочего дня. В Прокофьевке ее гнал местный «алхимик», и нужно признать, у него был к этому талант. Такой бы продукт, да на продажу. Эх…

В какой-то момент, Алевтина поинтересовалась:

— Матвей Иванович, так чего вы странного в нашем лесу-то нашли?

— Есть тут у вас лощина одна, в низине… — начал я, но Иваныч остановил меня жестом.

— Лосиху мы нашли, мертвую. Поначалу подумали на людей, но не шибко похоже. В Соболевке в декабре жарко было, браконьеры буйствовали, а как им хвост прищемили, так они по району и разбежались. И наш бывший председатель тоже, представляешь?

— Тимофей Александрович? — ахнула женщина. — Вот уж новость. Если б кто другой сказал, не поверила бы.

— Дерьмо случается, — произнес я, понюхав шмат сала. — Вот мы и подумали, может у вас тут эти товарищи объявлялись?

— Да нет, не было ничего такого.

Видно было, что егерь не хочет рассказывать ей всю правду. Так, вскользь упомянул про лосиху, а про кабанов ни слова. Ну, оно и понятно. Чего панику наводить? Да и не с женщиной нужно о таких вещах говорить.

— Вот мы и подумали, кто бы мог из хищников так зверя подрать?

— Может рысь лютует? — нахмурилась та.

— Да черт там разберет…

Но я был уверен, рысь на такое не способна. Шутка ли, лосю ногу вместе с бедром оторвать?! Скорее всего, просто медведь откуда-то забрел.

Еще некоторое время поболтали, затем помогли хозяйке убрать со стола и начали готовиться к ночлегу.

Я думал, что спать нам придется на лавках или топчанах, но снова удивился. У Алевтины дома имелось аж две свободных кровати, с ватными матрасами и подушками.

— Откуда такое добро? — поинтересовался я.

— Ой, сама уже точно не помню. Кажется, стоят тут еще с довоенных времен, когда в Прокофьевке были свои охотники-промысловики. Но охота в этих землях была так себе, поэтому они дальше в тайгу и ушли. За Свердловск и выше.

— А что это вообще за дом?

— Ранее это был барак, но потом его перестроили. А что?

— Просто интересуюсь. А много жителей осталось в поселке?

— Тридцать девять. Прошлой осенью на три семьи меньше стало, в Кыштым переехали.

— Я бы тоже переехал, — вслух я этого, конечно же, не сказал, хотя очень хотелось, особенно после выпитой самогонки.

В итоге, мы с Иванычем легли в одной комнате, а Алевтина, как хозяйка, в другой. Комнаты разделялись дверью, закрывать ее никто не стал.

Заснул я как убитый, едва только голова коснулась подушки. Снилась какая-то ерунда, сложно поддающаяся внятному описанию. Будто бы из той самой лощины, где мы мертвую лосиху обнаружили, лезет какая-то черная, неведомая ерунда… Брр, жуть!

Проснулся я почти в полной темноте — лишь на столе горела маленькая масляная лампа. Отсветы пламени безмятежно скакали по стенам и потолку.

Черт возьми, я проснулся не просто так — в подсознании буквально присутствовало стойкое ощущение того, что за мной кто-то наблюдает. Машинально схватился за лежащее рядом ружье.

Повертел головой по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. А спустя минуту тревожное ощущение пропало само собой. И все же, я не торопился расслабляться. Поднялся с кровати, подошел к столу, оглянулся на старика — тот спал, тихо похрапывая. За исключением храпа, в избе было тихо.

Я подошел к окну, выглянул наружу — кроме темноты там ничего не было. Я даже не мог понять, на что смотрю. Подошел к другому — та же самая картина.

Но видимо в этот самый момент вышла луна и осветила Прокофьевку мертвенно-бледным светом. А вместе с этим…

Смутное предчувствие чего-то, заставило меня обернуться. В окне напротив было чье-то лицо, прикрытое капюшоном.

И в этот самый момент, егерь громко всхрапнул, отчего я невольно вздрогнул и потерял визуальный контакт. Когда же я вновь посмотрел в окно, там уже никого не было.

Ну не могло же мне показаться?

Глава 3

Ситуация ухудшается