Его родословная была безупречна, чего нельзя было сказать о нем самом. Последние пять лет он колесил по Европе, оставляя повсюду за собой разбитые сердца.

Что же касается романа с Изадорой Баптистой…

– И все же… зачем тебе эти картины? – спросила она.

В его глазах появилось очень похожее на боль. Ей хорошо было знакомо это чувство. Сердце ее учащенно забилось в ожидании ответа.

– Я хочу… мне необходимо вернуть их. Мой дед умирает. Врачи говорят, ему осталось не больше двух месяцев. Картины – это для него.

Сильвиан Фортье. Сколько горя он принес ее семье! И все же слова Дамиона вызвали у нее сочувствие.

– Мне очень жаль… – Что еще можно было сказать?

Еще четыре года назад, когда Рейко разговаривала с брокером, она уже знала, какая история была связана с картинами. Ей рассказал об этом ее дед. Первой мыслью было отказаться от сделки. Но потом она убедила себя, что это просто отголосок разрыва с Дамионом, не более. Теперь, глядя в его потемневшие глаза, она думала: не сама ли она, пусть и невольно, подготовила эту встречу?

– Дамион, мне нужно…

Рейко услышала шаги, ее сердце упало.

Через пару секунд в дверях появился Тревор:

– Дорогая, что происходит? Я думал, гости уже ушли… – Увидев Дамиона, он остановился: – Что ты делаешь здесь, Фортье? – Его руки, покинув карманы безупречного смокинга, сжались в кулаки.

– У меня с ней дело, Эштон, не с тобой. И в следующий раз, прежде чем лгать мне, я бы на твоем месте крепко подумал.

– Тебе нужно было сразу меня позвать, Рейко. После того что он…

– Я не хотела тебя беспокоить, – торопливо сказала она, не дав ему закончить.

Эштон все время волновался за нее. Не мог отказаться от роли защитника, несмотря на ее уверения – в свои двадцать восемь она уже достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться.

Она дотронулась до его руки.

Лицо Дамиона тут же стало жестким.

– Мое дело с Рейко конфиденциальное. Ты нам мешаешь, Эштон.

Двое мужчин стояли друг против друга. Напряжение нарастало.

Вздохнув, Рейко взяла Эштона за руку:

– Все в порядке, Тревор. Я скоро закончу с ним.

Отчаянно молясь, чтобы он не открыл ничего Дамиону, Рейко проводила его в коридор. Когда она поднялась на ступеньку, покрытую вытертой ковровой дорожкой, то увидела, как Дамион вытащил из кармана телефон.

На нее накатила волна паники.

– Стоит ли мне спрашивать, кому ты звонишь? Смотрителю тюрьмы в своем фамильном замке? Хочешь отдать распоряжение прислать сюда твою персональную гильотину, чтобы покончить с нами обоими?

– Собираюсь отдать распоряжение, чтобы тебе прислали список моих гостей. Но гильотина тоже может быть предоставлена. Все зависит от того, как ты пожелаешь закончить наше дело. – Темные брови изогнулись в насмешливом вопросе.

Быстрота, с какой она вернула себе самоконтроль, удивила его. Рейко, которую он знал, не умела скрывать свои чувства. Она была открыта, беспечна и чертовски сексуальна…

Дамион стиснул зубы, глядя на стоящую перед ним пару. Непринужденность, с которой они разговаривали друг с другом, вызвала у него презрение. Не оставалось сомнений – Эштон был ее любовником.

Его раздражение еще больше усилилось, когда Рейко что-то сказала Эштону и тот наклонился к ней.

Дамиону хотелось крикнуть, зарычать, сделать что угодно, только бы отвлечь внимание Рейко от другого мужчины! Вместо этого он, стиснув зубы, смотрел, как они поднялись по лестнице и исчезли где-то наверху, даже ни разу не оглянувшись.

О, черт! Он раздраженно откинул со лба волосы и уже собирался взбежать по лестнице, когда там снова появилась Рейко. Одна. Свет мягко обрисовывал ее фигуру. Сквозь тонкую ткань платья можно было видеть ее стройные ноги…

Совершенно потерянный в воспоминаниях, он позволил своему взгляду подняться по изгибу бедер туда, где были сложены ее руки. Какой тонкой была ее талия…

– Ну и что теперь? – спросила она.

– А теперь спустись, – хрипло сказал он.

Рейко была уже на середине лестницы, когда он заметил – она без туфель. Маленькие ножки с ногтями, покрашенными нежным персиковым лаком, совершенно не гармонировали с ярким макияжем.

– Он твой любовник? – бросил он зло, прежде чем этот вопрос полностью оформился у него в голове.

Ее глаза вспыхнули.

– Не вижу связи. Тебе-то какое дело?

– Не хочу, чтобы он создавал проблемы, когда ты будешь заниматься поиском картин.

– Он не будет создавать никаких проблем. Обещаю.

– Ну хорошо. И дай мне номер твоего телефона.

– Зачем?

– Хочу послать тебе список гостей. Завтра в десять я за тобой заеду.

– А если за это время я исчезну? – усмехнулась она.

– Не исчезнешь. Потому что я нашел у тебя еще одно слабое место.

В ее ореховых глазах нельзя было ничего прочитать.

– Ради бога, просвети меня.

– Кроме денег, есть еще Эштон. И он явно тебе не безразличен. Вряд ли ты сможешь избавить его от тюрьмы, если я потребую с него долг.

На ее щеках выступил гневный румянец.

– Будь осторожен. Не запачкай свою манишку.

Дамион рассмеялся. Ему нравилось дразнить ее.

Это даже сняло напряжение последних недель.

– Хочешь играть в грязные игры, мои игры будут еще грязнее. Так какой у тебя номер?

Она сказала ему номер, и он ввел его в свой мобильный.

– Чем быстрее ты вычеркнешь моих гостей из своего списка, тем быстрее сможешь двинуться дальше и найти того, у кого картины. Ты вытянула из меня приглашение на выставку, но предупреждаю – на тот случай, если у тебя будут чесаться руки что-нибудь стянуть, – забудь об этом!

– Честное скаутское! – Она подняла руку с двумя вытянутыми пальцами.

Ее широкий рукав скользнул вниз и на какое-то мгновение Дамион увидел длинный багровый шрам и сморщенную кожу. Резко опустив руку, она отошла в тень коридора.

Он был озадачен:

– Рейко…

– Я бы сказала тебе раньше, если бы не пришел Тревор.

– Сказала бы что?

– Что… мне нужно найти только «Женщину на пляже».

У него внутри все похолодело.

– Почему?

– Потому что я знаю, где «Женщина у моря».

Он облегченно вздохнул:

– И где?

– В Лондоне. На складе.