Приезжаю к их поместью и соскакиваю с подножки, взмахом руки по-свойски отпускаю кучера. Валле живут в старом особняке и по-хорошему надо было о визите заранее предупредить, но сегодня у меня нет настроения церемониться.

Хочется пощупать их и разнюхать что происходит. Лекс, мой умный брат, частенько говорит, что мне не достает воображения. Да, с этим у меня туго. А вот с чутьем – более чем порядок, и я чую что с волчицей этой Валле творится что-то очень нехорошее.

Иду вдоль забора. Улица пустынна и тиха,  ярко освещена фонарями этой Валле. Выбрав местечко поудобнее,  варварски перепрыгиваю забор и оказываюсь в их саду.

Да, денег у них точно куры не клюют. По дорожкам выхаживают курлыкающие павлины, каждый кустик подстрижен по моде, а скамеечки из мрамора украшены изящной резьбой.

С ума бы сошел хоть день я проведи в такой вот чистоплюйской выверенной западне.

Не таясь прогуливаюсь по саду в сторону дома. На первом этаже дома панорамные окна-двери в разные кабинеты и комнаты. Дом стоит тихий, и только в из одном кабинетов первого этажа горит свет. Тихонько подхожу, прячась в тени кустов.

Маленькая мисс Валле сидит и что-то пишет за столом. Портьеры раздвинуты, комната ярко освещена – ее видно отлично, а вот я в тени. Можно постоять и поглядеть на нее,. Напротив стола еще один стол и на нем какой-то макет, с такого расстояния я не вижу что там изображено. Валле такая как была у нас, только платье на ней попроще – никакой тебе тесьмы и вышивки – плотная материя, практичные серебряные пуговицы. Больше походит на наряд какой-то гимназистки или служащей, чем важной аристократки.

Пару минут смотрю себе, гадая что не так с ее зверем и чем она болеет. Потом решаюсь и иду к дому.

Панорамные двери призывно открываются сами по себе. Я застываю.

Так, значит. Все-то она знала и позволила сидеть в кустах и пялиться. Забавно.

Вхожу в комнату, вежливо постучав по косяку.

– Мисс Валле, вы позволите?

– Прошу входите, мистер Хардман. Я освобожусь через минуту.

Ее рука продолжает летать над бумагой. То ли что-то рисует, то ли пишет письмо . Я подхожу к макету и рассматриваю его. У нас тут есть гора, а на ней плато. Там стоят несколько крупных поселков, которые давно бы стоило объединить с городом, но рельеф никак не позволяет. Добраться туда можно или в объезд по дороге – путь в четыре часа с лишним, или два часа скакать по узкой горной козьей тропке – что не каждому под силу, были случаи что там люди и шеи ломали, или совсем уж не удобно – оплыть гору по реке и снова ехать вверх по узкому серпантину.

На макете между плато и нашим городом прямо по горе идет странная почти вертикальная железная дорога. Будь я проклят если поезд может влезть в такую гору.

Я недоверчиво кошусь на девчонку – умом она что ли тронулась?

Она дописывает, убирает бумагу в конверт.

– Желаете чаю? – спрашивает вежливо. Я пожимаю плечами. Лекс частенько меня за это ругает – это же не вежливо не отвечать на вопросы. Валле остается невозмутимой. Я не вижу чтобы она трогала что-то или звонила в колокольчик, но дверь открывает служанка.

– Принесите нам с мистером Хардманом чаю, Мира.

– Да, мисс. – меня меряют быстрым любопытным взглядом и дверь закрывается.

Виолетта Валле встает, обходит стол и подходит к макету, явно стараясь держаться от меня подальше.

– Вам нравится? – она кивает на макет.

– Поезд ни за что не влезет в такую крутую гору.

– Это не поезд, это фуникулер. В Лоусоне успешно прошел испытание такой механизм.

– Хотите сделать у нас такой же?

– Хочу.

Звучит довольно твердо, для девчонки которая по виду вот-вот упадет от истощения.

– Как он будет работать? – становится мне любопытно. Артефакты и магия дело непостижимое, а вот механизмы меня интересуют. Валле осторожно открывает заднюю крышку маленького игрушечного в реальности еще не существующего здания, что на макете  стоит на горе в конце рельсов.

– Модифицированный двигатель, как у мобиля будет приводить в движение эти колеса, они будут тянуть трос, а он – вагон. Я думала о паровом котле, но расчеты вышли неутешительными. Слишком дорого.

– На такое тоже прорва магии понадобится.

– Мы сможем существенно сэкономить с автоматическими стоп-рельсами. Вагон не будет находится в свободном состоянии, то есть держать его не придется, только поднимать. Спуск занимает минимум ресурсов, и полностью безопасен. Подъем разумеется по затратам артефакторной энергии не дешев, но я смогла доработать лоусоновскую модель и добиться снижения затрат на сорок процентов, с помощью перераспределения артефактов по пути следования. С нашей системой бессвязной зарядки, как в уличных фонарях, это становится возможным.

Она умолкает и кажется ждет от меня какой-то реакции.

– М. – выдаю я. – Не лень вам было делать это? – тычу пальцем в макет, где у огромных расположенных горизонтально колес даже краской покрашены дуги.

Она закрывает нутро задания.

– Чтобы получить содействие от властей, приходится наглядно демонстрировать что именно будет сделано. У политиков зачастую очень плохо с пространственным мышлением. – она отходит к другому столику, где накрытый тканью похоже живет еще один макет. Осторожно поднимает и отбрасывает ткань.

Я усмехаюсь. Не потому что хочу ее обидеть, просто видя еще более точный и крупный макет нашего города, вопрос про макет фуникулера звучит глупым.

Она прикасается к какой-то кнопочке и по всему городу волной бегут огоньки. Точно… именно так и расположено у нас сейчас фонарное освещение.

Я подхожу и любуюсь.

– Ха, вы сделали лавку Дейви. – тычу пальцем на знаменитую лавку мясника с косой вывеской в самом центре. Вся мэрия хочет его выжить, центр давно перестроился, блистает в камне и свежей штукатурке, а старик не сдается, и вульгарная обшарпанная мясная лавка торчит посреди облагороженной площади как бельмо.

Валле пожимает плечами. Я ловлю этот ее жест и внимательно гляжу на девчонку. Это же невежливо не отвечать людям. Она спохватывается.

– Да, я старалась поддержать максимум достоверности.

Я прослеживаю по макету привычные пути. Вот особняк Валле, а вот улица Колоколов вдоль реки. А вот и наш дом. По сравнению в остальными зданиями волчье логово сделано заметно небрежнее. На вывеске мясной лавки даже оставлены приметные красные брызги, наш же особняк стоит невнятным квадратом папье-маше.

Я смотрю на Валле несколько осуждающе, но девчонка не отвечает на взгляд.

Открывается дверь и служанка звеня фарфором расставляет нам чай.

– Прошу вас, – Валле указывает на кресло. Вздохнув, иду к нему. На мгновение мы на расстоянии вытянутой руки и меня скручивает от ярости моего волка. Я давлюсь рыком. Что за… Какого черта?! Мой волк никогда так не реагировал на волчиц, а эту кажется ненавидит. Агрессии столько, сколько не было в иных моих боях. Я давлюсь воздухом, схватившись за спинку кресла, унимая зверюгу. Да что такое черт побери?! Это же самка! Да страшная и ущербная, но самка! С трудом сажусь. Болезненная Валле устраивается напротив. На мгновение мы сталкиваемся взглядами. У меня тяжелеет дыхание и кружится голова – так неистово бесится волк. Беру чашку – тоненький изящный фарфор – и осушаю в два глотка. С отчетливым «дзинь» ставлю обратно на блюдце. Валле смотрит на меня не осуждающе – нет для этого тут все слишком хорошо воспитаны, но с обидной снисходительностью.