— Все хорошо, Моди! Я уже иду, — крикнула она и принялась резво спускаться — одна рука здесь, другая там, — съезжая по чуть-чуть. Она мухой проскочила мимо меня, и я заставила себя последовать за ней.

Очутившись на земле, я едва могла стоять на ногах. Мне в сотне книжек встречалась фраза «мои ноги превратились в студень», но только сейчас я поняла, каково это на самом деле. Ноги под джинсами так тряслись — я боялась, что они меня не удержат.

— Ну ты даешь, Розалинда! — Робби глядел на меня с восхищением.

— Легкотня, как Шлёпа и говорила, — соврала я.

Шлёпа терла ободранные до локтей руки — слишком быстро съехала по стволу. Еще она перепачкала футболку, но, похоже, не расстроилась.

— Видишь, Моди, — сказала она, выхватив ее из рук Робби и обняв, — со мной все хорошо. Когда подрастешь, тоже будешь лазить по деревьям, как Шлёпа. Я тебя научу. — Потом посмотрела на Робби: — Теперь твоя очередь.

— Робби еще мал по деревьям лазить, — выпалила я.

— А вот и нет! Лезь давай, Робби. Или тебе слабо? — подначила Шлёпа.

Робби был в ужасе, глаза у него стали вот такущие.

— Можно не отвечать на слабо, Робс, — сказала я.

— А вот и нельзя, — прищурилась Шлёпа. — Если не полезешь, значит, ты трус.

— Нет, не отвечать на слабо еще храбрее, чем отвечать, — сказала я (хотя сама-то ответила).

Робби беспокойно посмотрел на Шлёпу. Она не знала жалости.

— Да ты просто трухло. Тру-у-ухло, тру-у-ухло, — начала дразниться она. Моди присоединилась — решила, что это игра такая. — Вот видишь, даже Моди считает, что ты трухло!

— Ну и ладно, — сказал Робби, хотя у него уже слезы стояли в глазах.

— Ой, смотрите, рёва-корова, — продолжала цепляться Шлёпа.

— Отстань от него, — рассердилась я.

— Да он же нюня. Даже до середины влезть боится, — не унималась Шлёпа.

— Ничего я не боюсь, — сказал Робби. — Сейчас увидите.

Он поплевал на ладони — как делают суровые дядьки в старых фильмах — и подпрыгнул, чтобы ухватиться за нижнюю ветку. Прыгнул он не очень хорошо. До ветки не достал, а только крепко приложился носом о дерево.

Шлёпа так хохотала, что чуть не упала.

— Умолкни ты! — крикнула я и подбежала к Робби.

— Да нормально все, — сказал Робби. Лицо у него было пунцовое. — Я это нарочно. Просто дурака валял, чтобы Моди рассмешить. Отстань, Розалинда. Сейчас я залезу.

Он попробовал еще раз — прыгать не стал, а потянулся и кое-как ухватился за ветку. Потом быстро-быстро заерзал ногами, пытаясь добраться до следующей ветки. Его кроссовки как будто в ролики превратились — он все время скатывался вниз. В конце концов ему удалось-таки закинуть одну ногу на следующую ветку, и он подтянулся повыше и повис в опасной близости от наших голов.

— Лезь давай дальше, — сказала Шлёпа. — Моди и то выше бы залезла!

Робби потянулся к другой ветке. Ухватился еле-еле, снова заелозил ногами, почти достал — но соскользнул. Он съехал вниз и шлепнулся на попу.

— Ох ты, Робс. — Я хотела посмотреть, не ударился ли он, но боялась еще больше его унизить.

Робби кое-как поднялся. Оперся на одну ногу, потом на другую, осторожно потряс руками.

— Где болит? — спросила я.

Он подумал.

— Везде. По-моему, я что-то сломал.

— Пойду папу разбужу.

— Не надо! — Робби похромал к песчаной яме — от нас подальше.

Шлёпа опять засмеялась, но как-то натужно. Моди разволновалась и сунула в рот большой пальчик.

— Робби? — прокартавила она.

— С ним все в порядке, по-моему. — Я зыркнула на Шлёпу: — Уж точно не благодаря тебе. Не смей над ним издеваться.

— Почему? Это весело. Он ничтожество. Даже на дерево влезть не может! — Она подхватила Моди и закружилась с ней. — Не куксись, Моди. Ты же на шлёпокарусели. Уи-и-и!

Я подошла к Робби. Он сидел на песке понурив голову.

— Нечего за мной ходить, — буркнул он.

— А я не за тобой хожу. Я просто сижу в яме с песком. Может, построим песчаный замок для Моди? Она обрадуется.

— Но у нас ни ведер, ни совков.

— Что-нибудь придумаем. — Я подошла к куче мусора, оставшейся от пикника. Папа с Элис так и спали, прижавшись друг к другу. Я передернула плечами и подобрала пару бумажных стаканчиков и тарелок. Совков из них не получилось: песок был темно-золотой и тяжелый. Зато детский поильник отлично подошел. Я встала на колени и принялась копать.

Робби достал из кармана льва и предложил ему побродить по песку. Лев довольно зарычал. Робби пошел за остальными животными и их тоже выпустил погулять по новой замечательной пустыне. Я внимательно за ним наблюдала: он не хромал. Мы мирно занимались своими делами, но через несколько минут прибежала Шлёпа, таща за собой Моди.

— Чего вы тут делаете? — спросила она.

— Робби обнаружил новый Серенгети[2], а я строю Тадж-Махал[3], — сказала я.

— Чего? — не поняла Шлёпа и присела рядом на корточки.

Моди потянулась к своему поильнику.

— Попить, — сказала она и расплакалась, увидев, что ее бутылочка вся в песке.

— Не переживай, Моди. Я потом его вымою, а пока что мы копаем, видишь? Я строю тебе красивый замок из песка.

Моди уставилась на горку песка, словно ждала, что она сейчас превратится в сказочный дворец. Но увы.

— Попить, — потребовала она и опять потянулась за поильником.

— Подожди минутку, я еще немножко покопаю, — сказала я. — Давайте помогайте!

Робби послушно рассовал свое стадо по карманам и начал копать руками.

— От тебя никакого проку, — злобно процедила Шлёпа. — Вот так надо! — Она опустилась на четвереньки и стала энергично рыть песок. — Понял?

— Так под ногти забивается, — сказал Робби.

— Вот жалость-то, — усмехнулась Шлёпа. У нее самой ногти были обкусаны до мяса. Она продолжала копать, поднимая вокруг себя настоящую песчаную бурю. Потом вдруг замерла и вскрикнула.

— Что? Что такое? На камень напоролась? — заволновалась я.

— Там что-то есть! — Присев на пятки, она показала на яму.

— Ну да, ха-ха. — Я решила, что это очередная ее выходка. — И что там? Гниющий труп, как в твоих любимых страшилках Марвела О’Кэя?