Такая уж она, писательская доля.

Мне вспоминаются и последующие встречи с Камиллом, которого мы провожаем сегодня в последний путь. В том числе на презентации моего романа «Взгляни на Еву».

Я тогда подписывал книги и, к сожалению, не смог с ним поговорить.

Просматривая недавно свой дневник, я нашел там запись об этом.

Дневник подготовлен мной к публикации, но, увы, время сейчас такое, что издательства этим не заинтересовались. Я вижу здесь кое-кого из издателей и довожу до их сведения, что по чистой случайности захватил рукопись с собой.

Но вернемся к презентации. Я обнаружил, что авторы «Словаря авторов» допустили ошибку, написав, что наша встреча состоялась на симпозиуме «Толерантность и взаимность», который на самом деле проводился двумя годами позже.

Весьма прискорбно, что мы постоянно вынуждены проявлять толерантность к грубым ошибкам и непростительным небрежностям в научно-литературных публикациях.

Даже в новом, переработанном «Словаре» не обошлось без ошибок. Я родился не третьего июня, а пятого и в школу пошел не в Ледчи, а в Зручи. Боюсь, что авторы «Словаря» придают мало значения немаловажным фактам.

В другой публикации под названием «Литература 1980–1981» вообще не упоминается о моем первом произведении «Весна, лето, осень, снег». И отсутствует информация о том, что мой роман «Взгляд» вышел на польском языке в городе Закопане.

Пользуясь случаем, хотел бы сообщить, что моя книга «Слияние» была переведена на эстонский язык.

Мы знаем, что наш друг болел уже давно.

Мое здоровье тоже оставляет желать лучшего.

Правда, холестерин, как показали последние анализы, у меня в норме, чего не скажешь о триглицеридах. Результаты обследования печени пока не готовы.

Так или иначе, я надеюсь, что мое самочувствие позволит мне завершить работу над новым романом «Подлежащность», который будет готов к осени и обещает стать сюрпризом не только для читателей, но и для критиков.

И поскольку наш друг не любил долгих речей, то, уважая волю покойного, я заканчиваю свое выступление.

Прощай, дорогой товарищ.

Присутствующие здесь фотографы и журналисты могут найти меня в местном ресторане «У вечного покоя».

Самая важная информация в наше время — цифры.

Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в газету:

«Борис Беккер (29) посетил вечеринку в честь Клаудии Шиффер (28), (91–70–89)».

Листая журнал, можно узнать, что Мадонна (32), (88–76–87), (годовой доход 5 млн долларов), танцевала с предпринимателем Брауном (54), (годовой доход 9 млн) и что на дискотеке побывал также Арнольд Шварценеггер (45), (15 млн долларов за фильм).

В такие минуты я понимаю, какого немыслимого прогресса достигла информация и как фантастически ускорились средства коммуникации. Известно все: кому сколько лет, у кого какие размеры, тут же вам и сведения о материальном положении сегодняшних образцов для подражания. Тех, чей возраст невелик, а доходы как раз наоборот. Благодаря этому современные молодые люди информированы гораздо лучше, чем были мы когда-то. Они знают о своих кумирах все необходимое, чтобы как можно скорее последовать их примеру, что немаловажно, так как время — деньги.

Сегодня у информированного молодого человека есть все шансы вовремя стать миллионером, а у девушки, следящей за собой, — топ-моделью.

Не отстает от прессы и телевидение. Каждый день на экране — очередной детективный сериал. Сценаристы думают о молодых зрителях, поэтому тоже работают с цифрами. Каждое ограбление банка, каждая кража скрупулезно подсчитываются.

В семейных сериалах нам показывают обычные рядовые семьи нефтяных и прочих промышленников, достигших благополучия, или же их потомков, готовящихся вступить в наследство и с раннего детства думающих о своем будущем. Люди ответственные, они по большей части предпочитают ходить по адвокатам, а не на всякую там работу.

Я, разумеется, тоже иду в ногу со временем.

Раз уж мне не довелось пожить молодым в такое продвинутое время, и многие годы я просуществовал, будучи неинформированным и дезориентированным, и столько времени потерял, наивно веря в долгий и кропотливый труд, я решил позаботиться о том, чтобы хотя бы наша внучка не отстала в своем развитии.

Поэтому я рассказываю ей сказки.

Нет, я не нагоняю на ребенка скуку старыми занудными историями, утратившими актуальность в динамичную эру компьютеров и лазеров.

Я переиначиваю сказки в духе нашего времени.

Я сажаю внучку на колени и начинаю рассказывать.

Например, такую сказку:

— Жил-был король — 65, оборот 300 миллионов долларов.

Притихшая внучка слушает, затаив дыхание.

— И послал король своего сына на поиски золотого яблока… — 30 унций, 99 каратов…

— А сколько сейчас стоит унция? — перебивает меня любознательный ребенок, от внимания которого не укроется ни один важный факт.

Заглядываю в газету, сверяясь с последним курсом золота, и даю точную информацию:

— Триста пятьдесят шесть долларов.

Внучка радостно хлопает.

Если дальше в сказке не появляются стоящие цифры, я ее обычно слегка сокращаю. Не буду же я, в самом деле, докучать ребенку всякими малоинтересными деталями вроде живой и мертвой воды или сапогов-скороходов, когда нам с ней, детям эпохи антибиотиков и реактивных самолетов, ясно, что и вода принцу была без надобности, да и пешком он не ходил.

Больше всего внучка ждет всегда то место в сказке, когда принц возвращается с яблоком домой.

В этот момент она перебивает меня и снова спрашивает о цене на золото. Смышленый ребенок, она понимает, что принц странствовал долго, а за это время курс, естественно, изменился.

Тогда я называю ей новую цену унции, и наступает самый счастливый миг: мы вместе подсчитываем стоимость золотого яблока. Внучка еще маленькая, поэтому я всегда тщательно слежу, чтобы золото ни в коем случае не упало в цене за время отсутствия принца.

Я помню молодых людей, которых пришлось везти в больницу прямо из биржи, где они пережили шок, когда впервые за их карьеру акции упали в цене. Нет, об этом, о банкротствах, о разорившихся фондах, внучка еще успеет узнать, когда станет старше. Пока же я, как и полагается, рассказываю ей сказки со счастливым концом.

И так как самое важное в наше время — это суммы, притом сказочные, внучка с нетерпением ждет конца сказки, того момента, когда принц получает от короля награду. Половину королевства.

— Пятьдесят процентов? — восторженно вскрикивает она.

И когда я киваю в ответ, радости ее нет предела, потому что она знает, что теперь мы вместе будем подсчитывать стоимость всей площади, и бежит за калькулятором.