Думала, Лас с Вейсом устроили разминку, хотела присоединиться — но угадала только наполовину. Один и правда был Вейс, зато вторым неожиданно оказался вендаец. Обнажённый по пояс, он прыгал, уходя от ударов, и скалил зубы.

Боевик, уверилась я, глядя, как ловко он парирует атаки брата. Без практики такое невозможно. И в то же время было видно, что ему приходится нелегко, Вейс теснил его, вендайцу постоянно приходилось уворачиваться.

Впрочем, и Вейс выбивался из сил. Вендаец, должно быть, этого не замечал, но я, привыкшая тренироваться с братом, видела и с каким усилием он надувает при ударе щёки, и каким градом льётся с него пот.

Вендаец выбрал интересную тактику. Он проигрывал брату в прямом натиске и, если бы сражался в открытую, его сразу же обезоружили бы. Поэтому он отходил по кругу и подлетал, когда накапливал достаточно сил для атаки. Наносил град ударов, под которым Вейс терялся, и снова отходил, и мощный удар Вейса, который вбил бы его в землю по пояс, не достигал цели. Можно сказать, нечестная тактика, но в бою нет нечестных тактик. Ты или остаёшься победителем, вымотав или обезвредив соперника, или подбираешь сопли и клянёшься взять реванш в следующий раз. Если этот следующий раз, конечно, будет.

В конце концов Вейс отбросил меч и рассмеялся. В тот же миг вендаец подскочил к нему и сделал вид, что рассёк его пополам, после чего тоже улыбнулся и поклонился. Вручил меч на вытянутых руках. Только тут я поняла, что меч тоже Вейсов, запасной.

Странно. Боевик без меча?

Впрочем, может, просто ленится доставать. Или — тут у меня захватило дух — у него магический меч, и он не хочет светить его раньше времени.

Магическое оружие — это же словами не передать как престижно. И не только престижно, это ещё и огромное преимущество и в бою, и в мирной жизни. Но достать его очень сложно, да и обращаться с ним может не каждый, нужно умение и силы. Зато магический меч везде с тобой, его не нужно носить на поясе, он не бряцает и не путается в ногах. Его никогда не отнимут, он никогда не сломается.

Неужели у этого беловолосого вендайца магический меч?

Я всё смотрела на них. Ну, если совсем начистоту, то немножко любовалась. Потому что хорошо сложенный высокий парень, даже если он противный зубоскал, всё-таки приятен глазу. Особенно если фехтует в одних штанах, пот сверкает на солнце, обрисовывая гладкие напряжённые мускулы, зубы тоже сверкают… и синие глаза сверкают, глядя на меня.

Твари Хагоса! Он же пялится на меня! А я на него, как дурочка.

Я тут же отвернулась и сделала вид, что смотрела куда угодно, только не на него. А потом и вообще отправилась в лес, как собиралась. С делами справилась быстро, на пути в лагерь нашла заросли черники и с удовольствием оборвала.

А потом увидела неподалёку ласку.

Ставлю на кон что угодно, это была та самая, что мы с мамой встретили в городе. Вряд ли в этих местах можно было увидеть ещё одну белую летом.

Ласка молнией промчалась по земле, по валежнику и сиганула прямо мне в руки. Лёгкое тельце на миг замерло, потом так же молниеносно взбежало мне на плечо, а с него на голову.

От щекотного прикосновения лёгких цепких лапок я засмеялась. Вот только смех застыл на губах, когда я услышала совсем рядом отчётливый шум. Положила руку на рукоять Сорванца. Хорошо, что достала меч из вещей. Думала потренироваться с братьями, но, похоже, пригодится и так.

Ласка тоже явно уловила опасность. Но вместо того, чтобы затаиться, вдруг спрыгнула с моей головы и помчалась, дурында, прямо к источнику шума.

— Эй! Ты куда! — вот ведь глупое животное! И я сама глупая, чего кричу?

Поздно. Шум на миг утих, а значит, я привлекла внимание. Я выпрямилась и шагнула вперёд. Убегать нет смысла, может, там просто кто-то из лагеря присел по-большому. Вот будет позорище, если я сбегу от такой «опасности».

Впрочем, что-то подсказывало, что шумит совсем не человек.

Готовая в любой момент вытащить меч, я настороженно всматривалась в кусты. Снова затрещало. Потом сильнее и ещё сильнее. Кто-то явно ломился сюда.

Миг, и на полянке показалась остроносая, увенчанная пятачком морда… домерона.

От сердца отлегло. Эта тварь не страшная. Точнее, внешне как раз страшная: кабан в холке по пояс человеку, красноглазый, роняющий ядовитые слюни. Но яд у него слабый, не больнее крапивы, да и сам по себе домерон на людей особо не нападает, разве что защищая лёжку.

Этот взвизгнул, а потом издал предостерегающий вопль. Угрожает. Надо отойти, но спокойно. И тут он ринулся вперёд. Я отскочила, взлетела на бревно, выругалась, когда оно оказалось трухлявым, и нога по щиколотку ушла в прогнившее дерево. Выхватила меч.

Домерон бросился на меня.

Я укрепилась на земле, готовая встретить его остриём меча. Он напорется сам, мне даже не придётся ничего делать.

Но тут вдруг по земле вспучились смутно знакомые зелёные прутья, вскинулись, опутали домерона. Тот гневно завизжал, попытался обернуться.

Я вскинула взгляд и увидела вендайца. Безоружного. Он стоял чуть поодаль, с другой стороны полянки и смотрел на нас с удивлением. Я уставилась на него с не меньшим. Ладно внезапное появление, мы рядом с лагерем, а я орала, зовя ласку. Но какого Хагоса он припёрся безоружным? Хотя ноги спутал магией, разве нет? Всё-таки стихийник?

— Иди в лагерь, — велел он.

Я вспыхнула. Я ему не девочка, которой можно помыкать, иди туда, иди сюда. Сказала зло:

— Это домерон, и у него лёжка где-то рядом.

Выражение лица парня изменилось. К удивлению прибавилось что-то вроде уважения. Это уважение меня вдруг обрадовало, и я разозлилась на себя за глупую реакцию.

— Иди, я справлюсь, — повторил парень мягче.

— Сними узы, — потребовала я. — Я знаю, что делать.

Дуэль взглядами: мой, злой и требовательный, и его, испытующий — продлилась недолго. Наконец вендаец кивнул. Узы с тихим шелестом втянулись в землю, и, почувствовав свободу, домерон ринулся вперёд. Сосредоточив взгляд на нём, я перехватила меч по-другому и завращала им перед собой с огромной скоростью, так, что мельканье лезвия слилось в круг. Одновременно заулюлюкала так громко, как смогла, и сама бросилась твари навстречу.

Надо отдать должное, если бы не вендаец, я бы об этом не вспомнила. Убила бы тварь, и конец делу. Но он дал мне передышку, и меня как осенило: домероны боятся громких звуков и света. Отражённый от лезвия солнечный свет слепил тварь, а мой крик добавлял паники.

Домерон продержался недолго. Затормозил передними копытцами, визгливо всхрапнул и, роняя слюни, сделал крутой разворот. С той же скоростью сиганул прочь. Кусты зашумели под весом убегающей твари.

Я выпрямилась и ещё некоторое время слушала, чтобы убедиться, что домерон точно не вернётся. Потом убрала меч и обернулась к вендайцу. Сама не знала, что ему скажу, но уж точно ничего хорошего.