Теплым апрельским полднем стеклянные двери, которые отделяли гостиную от веранды, были распахнуты. На краю бассейна лежали яркие, выцветшие от солнца подушки.

Около бассейна стоял длинный стол, покрытый белой скатертью, на котором валялись стопки бумажных тарелок.

Вдоль берега бухты не было стены. Там росли манговые деревья, и некоторые из них были срублены, чтобы открыть великолепный вид на тихие воды и континентальный берег, находившийся на расстоянии мили, усыпанный пастельного цвета блочными домам. К северу от дома была построена стена и небольшая искусственная бухта, в которой яхта Джеймисонов, тридцативосьмифутовый «хакинс», стояла разгоряченная и белоснежная, поблескивая на солнце.

Стереосистема играла спокойную музыку, она доносилась из усилителей, спрятанных в гостиной.

Майк Роденски, голодный как волк, приняв в душ и переодевшись в свободные брюки и спортивную рубашку, так щедро наполнил свою тарелку, что испытывал чувство вины. Он плюхнулся в одно из больших кресел из красного дерева в уютном уголке и начал есть.

Через две минуты круглая загорелая женщина в оранжевых шортах, красной рубашке, соломенных шлепанцах, увешанная позвякивающей бижутерией, подошла к нему, неся с собой наполовину наполненный бокал «Кровавой Мэри».

— Не пытайтесь вставать, мистер Роденски. Меня зовут Мардж Лэйберн. Я соседка. Мы живем на мысу чуть ниже. Мне ужасно жаль, что мы не смогли устроить вечеринку вчера вечером. Я одна из ближайших подруг Мэри. — Она подвинула стул поближе и уселась. У нее была такая манера говорить, словно она задыхается. Он видел раньше такие же темно-коричневые глаза и через мгновение вспомнил где. В клетке для шимпанзе в зоопарке — напряженное и хищное любопытство, полное злобы и лукавства. — Вы не считаете, что эти воскресные встречи — великолепный обычай, мистер Роденски?

— Просто Майк.

— Это ваш первый приезд во Флориду, Майк?

— Первый.

— Пожалуйста, продолжайте кушать. Все выглядит великолепно. Мы здесь живем уже пять лет, почти шесть. Чарли — это мой муж — занимался банковским делом, у него случился сердечный приступ, и он ушел на пенсию, но вы бы этого не сказали, посмотрев на него теперь, хотя ему приходится проявлять некоторую осторожность. Вы в отпуске, Майк? О, извините. Это глупый вопрос. Мэри говорила мне, что вы недавно потеряли жену и они пригласили вас сюда, чтобы вы могли сменить обстановку. Мэри говорила, что вы занимаетесь журналистикой?

— Занимался.

— Вы с Троем познакомились в армии?

В морской пехоте.

— Ну, в любом случае во время войны. Чарли был во флоте в Вашингтоне и занимался чем-то гражданским. Мне кажется, это для вас по-настоящему огромная перемена, Майк, оказаться на Райли-Ки.

— После того, к чему я привык?

— Здесь необычно, вы не думаете? Я называю это последним оплотом достойной жизни, и все же у нас здесь вовсе не официальная обстановка. Я имею в виду то, как мы живем здесь. Это скорее похоже на клуб. Вся северная оконечность мыса: Джеймисоны, и Лэйберны, и Клэйтоны, и Томли, и Карстейрсы, и Тэтчеры. Гас Тэтчер, он просто душка, в самом начале скупил здесь большую часть земли и теперь старается продавать ее только подходящим людям. И «Ки-клуб» расположен так удобно. Мы обычно заканчиваем там наши воскресные вечера.

— Неужели?

— Разве вы там еще не были? Это шаткое старое здание, набитое чучелами рыб, но еда там поистине божественная.

— Все это похоже на жизнь одной большой счастливой семьи.

— Что? Ах да. Совершенно верно, есть некоторые, кто… не слишком охотно участвуют в нашей жизни, но здесь нет людей не нашего круга.

— Этот старый миляга, этот Гас Как-его-там, как по-вашему, он продал бы мне клочок земли?

Вид у нее был испуганный.

— Ну… лучшие участки уже проданы, и земля становится просто ужасно дорогой. Последний проданный участок купила совершенно очаровательная пара по фамилии Краун. Он ушел по сто шестьдесят за фут, от Залива до бухты, так что им пришлось заплатить тридцать две тысячи за свои двести футов, и они скоро собираются начать строиться.

— Мне столько не надо, Мардж. Только чтобы поставить трейлер.

— Трейлер?!

— Теперь их называют мобильными жилищами. Звучит гораздо более шикарно.

— Но вы не сможете этого сделать! Здесь везде жилая зона… Боже мой, вы бы никогда… вы шутите, не правда ли?

— Да. Я поддразниваю вас, Мардж. На самом деле я набит битком.

— Что?

— Набит битком. Деньгами по самое некуда.

— В самом деле?

— То, что называется «нувориш». Я неограненный алмаз. Золотое сердце. Я без ума от собак и ребятишек. Я буду ценным приобретением для Ки.

Она почувствовала себя очень неуверенно.

— Вы в самом деле подумываете поселиться здесь?

— Я просто смотрю по сторонам, детка. Скажем так. Разумеется, если я перееду жить в подобное место, я сменю фамилию на Роденс.

— Вы грубите мне?

— Я не хочу вас обидеть. Я думаю, вы могли бы дать мне пару советов: что здесь есть хорошего, чем можно заняться. Или этот ваш Чарли мог бы. Деньги должны работать, знаете ли.

— Вы… продали вашу газету?

— А я никогда ею и не владел. Это было так, Мардж. Мой старик был настоящий жлоб. У него был магазинчик листового металла в Буффало, штат Нью-Йорк. Он был такой тупой, грубый и невежественный, что люди терпеть его не могли. И я не мог. Я ни разу не видел его с тех пор, как мне стукнуло шестнадцать. Но у него было хобби. Он покупал понемногу акции и складывал их. Я понятия об этом не имел. До тех пор, пока он не помер. Сумасшедшие акции вроде «Полароида». И «Электрик боут», и «Рейнольдс металс». И так интересно все совпало. В прошлом октябре моей жене ставят диагноз «рак», одна из скоротечных и безнадежных форм. К концу ноября деньги у меня совершенно кончаются. В середине декабря юристы из Буффало разыскивают меня, чтобы сообщить о похоронах старика, и неожиданно выясняется, что я стою несколько сот тысяч баксов. Я мог бы забрать их сразу же, но получил только через две недели после смерти жены. Теперь мои ребятишки учатся в «Мелфорде» в Вермонте и я битком набит деньгами, детка.

Она уставилась на него. Он заметил, что ее рука легонько трясется, когда она подносит бокал к губам.

Она встала и сказала:

— Надеюсь, вы очень приятно проведете здесь время, мистер Роденски.

— Спасибо, миссис Лэйберн.

Она сделала несколько шагов, но потом снова повернулась с небольшим светским смешком и особенным злобным блеском в глазах.

— Вам стоит быть поосторожнее, если вы собираетесь вложить часть своего огромного богатства в проект Троя. Мой Чарли сказал бы вам то же самое.