— Почтó? Мне тóка прикоснуться, — домовой дотронулся до крышки и пропал вместе с находкой.

***

От волнения сердце зачастило, когда Юля решилась открыть коробку. Рядом, слегка наклонившись к ней, едва не сопя от нетерпения, стоял, оказывается, не менее любопытный Савелий.

«И что же тут такое? Уфф…»

— Ну, ничего необычного — книги. Но что-то есть в них важное, — Юля стала по очереди вынимать лежащие внутри томики, — ой, советская!

— Книжка не толстая, но и не брошюра, из серии «В мире сказок». Издательство Книга, Москва-Петроград, 1928 год, автор Лиля Сорсье. А название — «Мир чудодеев»! Не слышала про такого писателя. Детская книжечка, даже кое-где с картинками, чёрно-белыми. Хорошо сохранилась за девяносто три года!

Следующим лежал толстый альбом в шикарном тёмно-красном сафьяновом переплёте. Обрез золотой, готическое тиснение золотом наверху — Elizabeth.

— Ничего себе вещичка! Изящная. Так, а внутри у нас что?

«Е.А.Г.

<Четвѣрг> 1 апрѣля. <1915>

Какъ же восхититѣльно я сѣбя чувствую! Всё благополучно разрѣшилось, хотя были опасѣнiя. Протѣкцiи твоей, Елизавѣта Алѣксѣявна, нiкто не опротѣстовалъ, докумѣнты сомнѣнiй не вызвали. Тѣпѣрь я фрѣйлина их высочествъ княгинь А. и М. Къ сироткѣ всѣ хорошо относятся, дажѣ гувѣрнантка. Сначала она мѣня насторожѣнно встрѣтила. Вмѣстѣ съ княжнами обучаюсь иностраннымъ языкамъ и прочимъ наукамъ, дажѣ музыкѣ и танцамъ. Я способныя ученiца! Не смѣюсь. Повторѣнiя мать ученiя.

Голову скружило, взгляды мужскiя восхищаютъ, въ дворцовые зѣркала любуюсь. И любить, я была увѣрѣна, что не смогу болѣя, но сѣйчасъ въ сѣрдѣчкѣ надѣжда на любовь, а не на простое супружѣство».

— Это же дневник Елизаветы! Сверху три буквы. Шифр какой-то? Так неудобно читать широкую строку… Да ещё «яти» и твёрдые знаки! Хорошо, что только вначале. А исписано почти до конца.

Юля немного полистала дневник:

— А бумага-то не простая, с водяными знаками, — и прочитала, — J. Whatman 1913. Настоящий старинный ватман ручной работы? Да ладно! Этот альбомчик не иначе, как подарок, слишком дорогим он и в то время был, а сейчас и подавно. Надо же, как интересно!

Савелий не комментировал. Однако его любопытство никуда не пропало, он суетился рядом с девушкой, пытаясь разглядеть всё, что приметила она.

Внизу лежал тяжеленный антикварный том в мощном переплёте, тоже кожаном, но выделка грубее сафьяна. С металлическими уголками и застёжкой.

— Ух ты… тяжёлый какой фолиант. Запорчик… открывается… Кру-уть! А титульного листа нет. Бумага-то какая! Пергамент! Буквы старинные, вычурные какие-то, похоже, вручную написаны. Вот это древность! Запросто не прочитаешь, — разочарованно протянула Юля, — ладно, придётся научиться. И всё? Ой, гребёнка для волос ещё у стенки, — девушка резковато приблизила находку к глазам, но рассмотреть не успела.

— Барышня, окстись! Не смей волоса чесать! — не выдержал молчания домовой, дёрнулся так, что чуть не подпрыгнул.

— Не пугай, Савелий! И давай договоримся, я — Юля, а не барышня. Нет, барышня, конечно, но давай без реверансов. Сама понимаю, что не просто так она тут лежит. Я думала, тут какой-нибудь артефакт должен быть…

— А чем тебе гребень не ар…тифакт? Наперёд рукопись прочти, авось Лизавета чего про него бают. Вестимо, чародейский артифакт!

— У моей бабушки была такая же древняя гребёнка. Говорила, что от её бабушки ей досталась… Ой, а её бабку-то на деревне ведьмой прозвали… Ой-ё-ёй… Не от неё ли мне ведьминская способность передалась, которую Елизавета увидала?

— Спать ложися. Утро вечера мудренее. И это… Завязывай со столовкой! Будешь вечерять по высшему разряду! Заморских яств не обещаю, но ежели сама харчи принесёшь, тады изготовлю, аж пальчики оближешь! Вот в море-океяне у меня поставщиков нету… Зато эко. логи…ченской свежей рыбки из расейских водоёмов завались.

— Экологической. Савелий, откуда такие познания? — чуть не засмеялась Юля.

— Дык, старался запомнить. Для Лизаветы-голубушки, — на лице домового проявились эмоции грусти.

Девушка поругала себя за несдержанность и постаралась её загладить:

— Спасибо, тебе, дружочек! По жареной речной рыбке ужасно соскучилась… А зачем тогда тебя Елизавета кашкой подкармливала, раз ты сам такой искусник готовить?

— Ну, дык, оне не кашку… Уважение иной раз оказывали. Так у нас, домовых, принято уж. Конфекты шоколадные с какавой заморской. Не умею я сам такое. До сладкого охоч… А ишшо… — бас Савелия просел до шёпота, — а ишшо я фантики собираю…

— Ах ты, сластёна! Тогда и я тебе буду уважение оказывать, традицию нарушать не станем, — душевно улыбнулась Юля, — я тебе вазочку у себя в комнате на стол поставлю. По секрету скажу, я тоже люблю шоколадки. Буду их на двоих покупать, угощайся без стеснения. Ну, давай, до завтра, что ли…

***

Вечером, когда девушка вернулась с работы, её перехватил сосед Марат:

— Вскрыли твою комнату-то!

— Как это? Ключ же должен быть только у меня! На каком основании?

— Да не, не твою, а ту, которой ты интересовалась. На кухне.

«Вот это чуйка у меня стала!» — подумала девушка и спросила:

— И что там?

— Да рухлядь разная.

Зайдя в кухню позднее, Юля увидела, что в дверь врезан новый замок. «Значит, ключик теперь просто память о пережитом… Замочек жалко, всё-таки старинный. Без ключа его, наверное, выбросили. И тайником больше не воспользоваться… А вдруг можно было его перенести к себе? Эх, не догадалась, может, и получилось бы».

От горестей её отвлёк восхитительный аромат свежепожаренной рыбы! На конфорке плиты стояла сковорода с несколькими румяными окунёчками, даже пар ещё шёл. «Ах, Савелий! Не забыл». Организм требовательно заурчал. Чтобы не искушать соблазнительным запахом соседей, Юля сразу начала есть, да что там — буквально набросилась! Прямо руками, со сковородки, едва поставив её на стол. Такую рыбку ей доводилось есть, когда ещё дедушка был жив, и зачастую тоже не из тарелки. В полной мере вкусив удовольствие, закинула сковороду в мойку, намереваясь поскорее помыть, но та исчезла и через секунду появилась рядом, на столешнице, чистейшая. «Ну и затейник!»

— Спасибо, Савелий! — сказала девушка с чувством и подошла к блюдечку в углу, чтобы положить туда пару шоколадных конфет в красивых фантиках, специально сегодня выбирала. Конфетки так же исчезли, как несколькими минутами раньше сковорода.

Вернувшись в комнату, Юля достала из сумки-рюкзачка и распаковала небольшую винтажную керамическую конфетницу, которую заполнила доверху и поставила на стол. Конфеты, как на кухне, не исчезли, но парочкой Савелий явно полакомился.

***

Старинная книга оказалась нечитаемой… Возможно, Елизавете такое письмо было знакомо, но Юле показалось абракадаброй. Шрифт напоминал кириллицу, но отличался от найденных в интернете образцов славянской вязи. Надо было искать специалиста-языковеда и переводить на современный язык. Только как бы не выдать причину своего