— в котел пересажу тебя для пущей комфортности. Из дел у меня по хозяйству — сущие мелочи. Меня кормить и всячески уважать, развлекать сказками и песнями. Мой дом блюсти в чистоте — полы мести да мыть ключевой водой, одежду мою содержать в порядке — чинить, стирать и шить на меня, а то на мне всё быстро изнашивается. Сапоги чистить, к орудию руки не тянуть, все заботы только по моим лесным хоромам. А ещё в самом лесу прибираться — ветки сухие убирать. И старые деревья. Животных лечить, споры их выслушивать. Ягоду собирать, мох заготавливать. Мне это всё делать некогда — я лешаков отгоняю и упырей обратно в их гноище укладываю. От тебя пустяк сущий потребую — помогать мне упырей порубленных стаскивать да ветками прикрывать. Ну вот, пожалуй, и всё. Как тебе моё предложение?

— Упырей стаскивать? — повторила ошарашенно Кикимора. — Мох заготавливать?

— Сдюжишь? — интересуюсь. — Коли сдюжишь, будешь как королева в бочке жить. Бочку найду просторную, чтоб ты вся туда помещалась с головою. Что скажешь, красавица?

Кикимора в растерянности на Водяного взглянула.

— Да как же… я же вот… с Воднейшеством живу! — и схватила его под руку корявыми лапами.

— Захочешь уйти, я неволить не буду, — вздыхает Воднейшество.

— Разве мы плохо живем? — Кикимора Водяного по руке поглаживает и в глаза заглядывает.

— Раз ты на молодцев заглядываешься, видать, нехорошо, — снова встрял я. — Но ты, Кикимора, учти. У меня с этим строго. Я тебе не дам спуску в этом вопросе. У меня никаких девиц посторонних, а у тебя никаких молодцев!

— Это самое… — Воднейшество почесал перепончатой пятерней голову. — Я вообще-то, также рассуждаю. Всё одно в реке да болоте ни тебе русалок, ни… — он чуть не отхватил оплеуху, но Кикимора, глядя на меня, вовремя одумалась и снова погладила Воднейшество по руке.

— Так разве же я против такого условия? Просто не оказываешь ты мне должного внимания! А всё больше пьёшь свою бражку, с ним вон, — она опять взглянула на меня и в этот раз взгляд задержала.

— В бочке, значит, жить…

— Ты, Кикимора, послушай и запомни хорошенько, — я подошёл поближе. — Если с Воднейшеством у вас дела будут плохи, если ещё раз он пьяный мне на тебя пожалуется — так я приду и заберу тебя к себе. Знаешь, как мне надоело самому себе обеды готовить, одежду чинить да упырей с места на место переворачивать? Они дюже тяжелые. А тебе чем заниматься? Вот и будет тебе развлечение! Сама знаешь, женщин у нас в округе кроме тебя и нет никого. Так зачем такой прекрасной Кикиморе зазря в болоте пропадать?

— Ой, — зазноба Воднейшества посторонилась, прижимаясь к зелёному боку упомянутого. — Ты, Леший, не горячись так. Хорошо всё у нас. Мало ли чего Воднейшество пьяный болтает!

— Ну смотри, — я покачал головой, отступая. — Тогда плывите себе с миром и живите дружно. А мне глаза не мозольте, пойду я… горевать в одиночестве.

Я развернулся и направился в лес.

Глава 7. Зазноба что заноза

Идти какое-то время нужно вдоль реки, так что скоро я обернулся на шумный всплеск. Это Водяной нагнал меня и вылез из воды.

— Ты чего это снова от своей Кикиморы убежал? — удивился я. — Вроде всё честь по чести наладили. Побыли бы вы с ней сегодня вдвоем, мне кажется, я её так хорошо напугал, что она будет к тебе дюже ласк…

— Леший, я всё понимаю, — перебил меня Воднейшество, ударив лапой в грудь. — Приглянулась тебе моя Кикимора, да и прав ты, единственная одна в округе из нежити женщина… Но ты войди в положение… чувства у меня к ней, — он засмущался, топча по илистому берегу лапой. — Привык как-то, прикипел.

— И головушка твоя прикипела на солнце сегодня или в болоте у Кикиморы так жарко, что ты умом тронулся? — опешил я. — Я же для остра́стки ей это всё нагородил. Знаю, что женщина она ленивая, работать не любит, да и комфортное болото с грязевыми ваннами на тесную бочку не променяет.

— Бочку, говоришь, — продолжал мямлить Водяной. — Я, смотрю, ты уже и обо всём подумал, создал для неё все условия… И с подогревом, и с охлаждением… Да и… ты вон какой молодой и красивый! То волком перекинешься, то медведем. А я что — или налим, или жаба. Какое тут сравнение, тьфу! — он сплюнул.

— Я то молодой? — подивился я. — Да мне лет сто как уже.

— А? Бахвалишься ещё? — Воднейшество совсем погрустнел. — Сто лет ему. А ничего что мне все четыреста?

— Я на твою Кикимору не претендую, — сдалась, мне, правда что, такая хитрая зелёная баба. — Будь спокоен и плыви уже к своей зазнобе, пока она ещё дел каких не наворотила, которые нам надо расхлёбывать. Вон утро уже. Времени и так мало.

— Тебе в тёмном лесу какая разница, утро или ночь? — спросил Водяной.

— Есть разница. И мне отдыхать хочется, да и до той самой тёмной чащи ещё добраться надо. Ну, бывай, увидимся, — надоело мне с ним лясы точить, скинул я Воднейшество обратно в реку и пошёл восвояси.

— Э, Лешачество, погоди-ка! — Водяной вылез из реки и быстро пошлёпал за мной, нагоняя.

— Чего? — я обернулся.

— На, возьми, — Воднейшество фляжку мне протягивает.

— Что в ней? Живая вода? — я взял, откупорил, понюхал.

— Не, обижаешь, настойка хитрая, — водяной вздохнул. — Берег как зеницу ока, но для такого дела…

— Для какого дела? Ты Кикимору у меня на фляжку настойки вымениваешь? — догадался я.

— Очень хитрая вещь, на забродивших ягодах… иноземных, — Воднейшество всё вздыхал да на настойку свою облизывался.

— Взял откуда? Тоже стащил? — я полюбопытствовал.

— Да с чего бы? — Водяной обиделся. — Кум мой заморский подарочек передал.

— Ну раз хитрая вещь, возьму, пожалуй, — согласился я. Чего отказываться? И Воднейшеству будет спокойнее.

— Так это… может, вместе пробу снимем? Заморская вещь… редкая… — Водяной всё переминался с ноги на ногу.

— Нет, пойду я, домой пора, — ответил я и ушёл. Слышал за спиной, как Водяной вздохнул и плюхнулся в воду. А уже под водой точно пробулькал какое ругательство. Сопьётся рыбина недообратившаяся, и меня споит. Покрутил в руках фляжку. Не выбрасывать же? Попробовал. А хитрая штука, хорошая.

Иду себе, никого не трогаю. Устал что-то за сегодня. Упыри ладно, а вот Лешаки ушатали меня знатно. Если ещё нападут, то надо мне лучше подготовиться.

Вдруг кто-то мне на спину прыгает!

— Мяу!

— Чего тебе надо, Баюнка? — кота по морде покорёженной похлопал, хотел скинуть, а