Ведьма.

– Слушай, – отстранив её, заглянул в глаза. Бля, как летнее небо они, аж зажмуриться хочется, чтобы не ослепнуть на хрен. – А давай вместе что-нибудь приготовим? Как раньше?

Рустам наблюдал за ней, как слюнявый пацан. Так он не смотрел даже на шлюху, которую когда-то трахал впервые в жизни. Он тогда считал, что нет красивее женщины, чем эта шалава. Она казалась ему идеальной. Да, блядь действительно была высшего класса, другую он бы не захотел. С молодых лет был избирательным. До идеала, конечно, ей далеко было , как и девяноста девяти процентам женщин, живущих на Земле. Но всё же красивая. Потом уже бабы приелись и служили только для разрядки после побоищ на стрелках.

Так было, пока не встретил её, эту солнечную девочку.

И вроде нет ничего особенного в ней, если только глаза, волосы, голос, запах… Нет, всё-таки особенная. Хотя бы потому, что он влюбился в неё. Никогда не влюблялся. Никогда чаще двух раз не «танцевал» тёлку. Даже не задумывался никогда, чтобы на свидание пригласить кого-то. Ему и так хорошо было. Выебал, дал денег, отправил. Всё.

И как так влип, сам не понимал.

– Рус, ты чего? – она растерянно огляделась по сторонам, смутилась. – Смотришь, будто съесть меня хочешь, – заулыбалась, скромно опустила глаза в пол.

– А я и хочу. Съесть, – проговорил достаточно громко и Аня покраснела, бросив косой взгляд на проходящую мимо старуху. – Всю тебя. Можно даже без сливок.

– Мы вообще-то в супермаркете. Тут полно другой еды, – приняла его игру, немного стесняясь. – Хотя, если между моим борщом и мной ты выберешь меня… – договорить ей не дали, какой-то бухой мужик толкнул девушку в спину и у Рустама всё почернело перед глазами.

Потом он долго бил алкаша за углом супермаркета, пока Аня набирала в тележку продукты и думала, что Рустам отошёл в туалет. А он никак не мог унять зверя внутри. Больного, одержимого зверя.

*****

Они готовили ужин. Вместе. Как раньше, когда он ещё не знал, какая она сука. Нарезая тонкими ломтиками мясо, Рустам с интересом поглядывал на неё. Как ловко она справляется с овощами, как умело держит в руке нож. Действительно руки помнят. Хорошо, что только руки. А то не увидел бы больше, как Аня снова готовит для него.

– Паста получилась обалденная, – Намотав на вилку длинные спагетти, с удовольствием отправила их в рот. А Рустам слюнями захлебнулся. Не от вида еды. От воспоминаний, как он учил её брать в рот. Она стеснялась и краснела, когда совал головку в её рот, но послушно выполняла его приказы. Да-а-а… Пожалуй, пришло время напомнить жене, как надо ублажать мужа.

Резко поднялся и, схватив её за локоть, заставил встать со стула.

– Рустам?

Молча, без каких-либо объяснений потащил за собой и Аня не стала противиться, что несомненно сыграло ей же на руку. Ему сейчас отказывать нельзя. Не тот момент, от слова «совсем».

Повалив её на кровать, лёг сверху, а девушка испуганно застыла, уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Рубашка была расстёгнута и касание её горячих рук обожгло аж до сердца. До гребаного обуглившегося сердца, где от неё лишь рубцы должны уже остаться. Но нет. Всё ещё жжёт, словно на свежую рану соли насыпали.

– Подожди. Подожди, пожалуйста… – прошептала, отстраняя его и он, как идиот, дал ей свободу. Как? Как, мать её, ей это удаётся? Корчить из себя недотрогу и в то же время быть шлюхой? Охуенная актриса, чё тут скажешь. Он первое время поверить не мог, что такая как она могла предать.

Она тут же отползла назад, потянула на себя покрывало, пытаясь прикрыться.

– Тш-ш-ш, не бойся, – потянулся к ней одной рукой и, заметив в глазах Ани настороженность, замер. – Я буду нежен, – что, блядь? Какую хуйню он несёт?

– Рустам, я не могу… Давай, не сейчас? – как молотом по голове.

– Сейчас.

Притянул её за ноги к себе, впился пальцами в гладкие коленки. Эпиляцию, сука, сделала. Точно не для него.

Сжал больно, так, что она заскулила.

– Расслабься, – он всё ещё помнит, как тяжело ей принимать его большой член. Как впервые чуть не порвал её. И вчера, наверное, ей снова было больно. Только нехуй её жалеть. Она заслужила самые адские пытки, а он, вместо того, чтобы наказывать, в молодоженов с ней играет.

Она покорилась. Убрала руку с его груди и даже приобняла. Это уже много, хоть и охереть как мало. Потому что всё ещё хотелось её. До помутнения рассудка, до трясучки. Рванув полы её халата в стороны, вцепился в трусики, как озверелый и Аня рвано выдохнула, когда потянул их вниз. Губами накрыл острый, коричневый сосок, с наслаждением прикусил его и ухмыльнулся, когда девушка всхлипнула. Облизывал её, как потерявший остатки ума зверь. Жадно, горячо. Выводил на бархатной коже узоры и прикусывал, оставляя следы.

А Ане нравилось. Заводилась, как раньше. Только тогда она делала вид, что стесняется и сдерживала себя. Хрен знает, как ей это удавалось. Сейчас же она была другой. Более раскованной, более доверчивой.

Пальцами коснулся её плоти, с удивлением отметил, что она мокрая. Тут же навалившись, вошёл мягко, стараясь не причинять боль. Как бы не хотелось увидеть её слёзы, у него на них не стоит. Аня, выгнулась, шире развела ноги, облегчая задачу обоим.

Голову затуманил её запах и обжигающая, обволакивающая влага внутри неё. Как горячо там, как, сука, сладко. Аж взвыть хочется от кайфа.

– Попроси, чтобы трахнул тебя, как следует, – несильно сжал её шею пальцами, а Аня подалась вперёд, вцепилась короткими ногтями в его плечи.

– Трахни!

– Лучше проси! – прекратив движения, замер в ней.

– Трахни меня сильнее! Пожалуйста, Рус!

Рус… Так называла его только она. Ей одной позволено было.

Взяв её за колени, раздвинул ноги до предела и сильным толчком вбился внутрь, где так охеренно, где так сладко.

– Трахай меня! Ох, Рус…

– Теперь я понимаю, почему мне нравится жёстко, – смущаясь и краснея, уткнулась в его подмышку, хихикнула.

– Да? – хмыкнул, сильно сжал мою ягодицу и я снова ощутила бедром его эрекцию. – Так что, теперь не будешь отбиваться от меня, как от маньяка?

– Ну-у-у, не обижайся. Просто… Просто для меня это всё очень сложно, понимаешь? В один прекрасный день ты просыпаешься и ничего не помнишь о себе. Ни имени, ни родных. Мне было тяжело, – чмокнула его в плечо и тут же была опрокинута навзничь, а сверху придавлена его телом.

– А теперь? Стало легче? – и надежды столько во взгляде, что рука невольно потянулась к его лицу.

– Теперь стало, – поцеловала его в губы, зарываясь пальцами в отросшую щетину. – Теперь я знаю точно, что мне с тобой хорошо. И ещё, мне кажется, я люблю тебя так сильно, что подкашиваются коленки.