рулетки и вижу, как Стилс с трудом ставит стропила к анкерной балке.

— Не против, я помогу?

Быстрый кивок, и вот я поднимаюсь по лестнице, шагая сразу через две ступени, а тем временем лицо мужчины средних лет становится ещё краснее, словно сигнал тревоги, готовый вот-вот сработать.

— Держу, — я держу балку устойчиво со своей стороны, пока он выравнивает и устанавливает её на место.

Капля пота падает с его носа-картошки.

— Спасибо, сынок.

«Сынок» — от этого слова внутри всё скрежещет. За свои двадцать пять лет я пережил куда больше, чем парни старше меня. Но он вряд ли об этом узнает.

— Да, без проблем, — спрыгиваю я и направляюсь снова к работе над перегородкой, которая в конечном итоге станет кухней. Такая работа всегда легко мне дается. Резка, углы, уровни, как и всё в строительстве — это уравнение лишь с одним правильным ответом.

Легко, предсказуемо и безопасно. По крайней мере, безопасно для меня.

А резьба — это моё самое любимое занятие. Ты берешь непригодный кусок дерева, превращаешь его во что-то новое и красивое, а потом даешь ему абсолютно новое назначение, новую жизнь.

Мой разум прорабатывает проект еще раньше меня, а руки закрепляют брусок с помощью пневмомолотка, но головой я точно в другом месте. Создание чего-либо — это всегда воображение. Изгибы и узоры древесной породы рисуют картины, которые я пытаюсь запомнить, а в дальнейшем воссоздать. Да, звучит глупо, но даже самые простые неодушевленные предметы могут нести в себе очарование, если смотреть на них достаточно долго. Возможно, это буйное воображение, а, возможно, мой мозг работает не так, как у всех.

— Выглядит неплохо.

Я поднимаю голову на Криса, прораба, который проверяет мою работу.

— Спасибо, сэр.

Он, как и всегда, относится ко мне крайне незаинтересованно, даже безразлично.

— Нэш ищет тебя, — он кивает головой в ту сторону, где когда-то будет гараж, и отворачивается.

А вот и другая приятная особенность работы на стройке: мужчины не склонны к пустой болтовне. Они говорят на самые основные темы, всё только по существу, иногда даже без слов, заменяя их мычанием. Благодаря этому мне удается полностью погрузиться в работу и получить за это чек, абсолютно избегая проблем.

Я снимаю бейсболку с головы, встряхиваю её, затем как могу стряхиваю опилки и стружку с футболки и джинсов и оборачиваюсь в поисках Нэша.

Глядя на него на другом конце гаража, я понимаю, почему он добился уважения не только своих сотрудников, но и всего города, насколько мне известно. Ростом он выше 180 сантиметров, темные с проседью волосы, не совсем длинные, но и недостаточно короткие, а когда он сосредоточен, брови опускаются так низко, что можно подумать, он проклинает ко всем чертям всё то, на что падает взгляд.

— Лукас.

Он даже не поднимает головы, только решительно зовет меня по имени, а я уже что есть сил прибавляю в темпе и встаю перед ним.

— Сэр?

Он не отрывает глаз от чертежей, развернутых на временном столе, сооруженном из двух пильных козлов и листа фанеры.

— Заказчики звонили. Интересовались, возможно ли сделать камин, — его огромный палец проводит линию на чертеже, — здесь. Сказал им, что один из моих парней может всё сделать. Ты как?

— Это… — я склоняюсь над чертежом, разбирая цифры, — два метра и сорок сантиметров? Примерно?

Он сурово смотрит на меня, и я едва выношу этот взгляд. Цвет его глаз такой бледно-голубой, почти белый, а кожа, наоборот, смуглая из-за солнца, ещё эти особенности, которые появляются ближе к шестидесяти годам — благодаря всему этому он легко внушает страх и трепет.

— Два метра и двадцать сантиметров.

Я ерзаю и натягиваю кепку на брови.

— Я могу это сделать.

— Для подтверждения мне понадобится макет.

Спрятав руки в карманы, я чувствую нервозность и волнение в груди.

— Они хотят чего-то особенного?

Он трёт шею, изучая чертежи.

— Я показал им твою последнюю работу. Они хотят что-то похожее.

Помню, это был пейзаж: река, олени, пришедшие на водопой, семья бурых медведей ловит рыбу. На это меня вдохновляет вид из окна моего дома, поэтому сотворить нечто подобное не составит труда.

— Дерево то же, сэр?

Он качает головой и вздыхает.

— Ты здесь уже два месяца. Можешь звать меня Нэш. Местная сосна подойдет, — он разочарованно ворчит, а затем переводит взгляд на ребят, разгружающих грузовик.

— Коди!

Его сын обращает внимание на громкий голос своего отца.

— Что такое?

Он внимательно смотрит на отца, кивает мне, а я ему в ответ.

Я никогда никому не говорил, но Нэш и Коди Дженнингс самые близкие люди в моей жизни. Они оказали мне поддержку, когда у меня ничего не было, и, как бы это не выглядело со стороны, это маленькое совещание — довольно глубокая беседа для нас.

— Я хочу, чтобы ты съездил к Уилсону и привез от него полную машину дерева.

Коди снимает рабочие рукавицы и убирает их в задний карман.

— К Уилсону? Зачем?

— Хиппи из долины. Они хотят столько дерева в отделке, сколько мы только сможем предоставить. Владения Уилсона теперь принадлежат банку; они сказали, мы можем брать всё необходимое, так как они сравняют там всё с землей в любом случае, — Нэш отпускает чертежи, и они сворачиваются.

— Я не могу взять свой грузовик, — он поднимает палец вверх, — после того, как они разгрузят сайдинг, поедут за следующей партией.

— Возьми Лукаса и его машину. Посмотрим, что вы сможете откопать там, — его тон ясно дает понять, что это совсем не предложение.

— Не вопрос, — Коди смотрит на меня, а его черные глаза, так отличающиеся от глаз его отца, заставляют меня задуматься, как же выглядела его мать.

За два месяца, что живу здесь, я понял, что она больше не является частью их жизни.

— Готов?

Я достаю ключи, и мы направляемся к моему темно-синему пикапу. Это довольно старая модель, ничего особенного, крупногабаритная, предназначенная для буксировки.

К счастью, участок Уилсона не так далеко, и мне не придется много говорить. Если выбирать между Нэшем и Коди, то Коди, пожалуй, более разговорчивый. Хотя он уже не расспрашивает меня о чем-то личном спустя пары дней после знакомства.

Так даже лучше.

Расспросы всегда ведут к рассказам о прошлом.

А эти рассказы ведут к чувствам.

А до тех пор, пока я молчу, мне удается контролировать провалы в памяти.

Шайен.

Вот же ж дерьмо!

Сидя у старого сдвоенного передвижного офиса с вывеской «Дженнингс Подряд», я чувствую, как желудок сворачивается в узел. И дело даже не в том, что