Максим не знал усталости, она тоже всегда была готова. Так же, на правах замужней женщины она использовала внутриматочную спираль, что делало их секс просто бесподобным. Но Олькин муж запланировал какое-то семейное мероприятие, ей пришлось остаться.

Дашка училась двумя курсами старше. У нее тоже был муж, который торговал шкафами на рынке, и абсолютно не уделял ей своего сексуального внимания. По этой причине, Дашка пыталась бесконечным разнообразием половых связей доказать супругу свою сексуальную пригодность и востребованность. Хотя возможно, это было особенностью ее характера, обусловленной бешеным темпераментом. Одевала она обычно полупрозрачные брючки или юбки – мини, макси, но всегда с невообразимым разрезом. Белье предпочитала не носить. Максим, конечно, не мог пройти мимо такой девушки.

Их отношения длились три недели, но за это время они успели подружиться, он на два дня терял голову, и требовал, чтоб она взяла развод и вышла за него замуж, стали лютыми врагами, ну и конечно все это время были любовниками.

Иногда она казалась Максиму доброй и очень милой. Например, если видела, что он напряжен, делала ему минует17 со словами: «мне это ничего не стоит, а тебе приятно».

В другой раз он встречал ее в крайнем раздражении.

– Эти пешеходы, совсем оборзели, бросаются под колеса, зеркало на машине помяли!

– Где это случилось?

– Да я по тротуару пробку на ленинском объезжала…

На период их отношений пришлось и Дашкино день рождение. Максим к тому времени имел уже на нее очень большие планы, практически влюбился. С ними увязался товарищ Максима – Димка, который был не в курсе их связи. Сначала выпили в кафе, потом поехали к Даше, благо квартира была свободной. Выпили еще. Максим пошел в туалет, а когда вернулся, к нему подошел Димка:

– Я договорился, Дашка согласилась нам сразу двоим дать!

Как ни странно, но причиной их разлада стал не ее темперамент, а деньги. Дашка как-то попросила у него пару тысяч, но не в правилах Максима было давать девушкам деньги. Они же не проститутки!

Дашкино лицо стало пунцово красным, глаза намокли, губы затряслись, на кончике носа повисла сопелька:

– Да что ты знаешь в жизни, маменькин сынок? Ты хоть раз плакал от голода, когда в доме куска хлеба не было, чтоб ребенку дать?

Маму Максим видел редко, только на каникулах, дома у него не было, он продолжал жить в общаге и ездить на автобусе, а не на джипе, как Дашка. Да и Дашкин ребенок, по его сведениям, большую часть времени проводил у свекрови в Германии. И, вообще, все это было очень обидно. Он ей открылся, считал ее не просто любовницей, но чуть ли не невестой, а она… С этой минуты, они при каждой возможности старались нагадить друг другу. Приглашать ее на отдых было глупо.

Неплохой вариант был с Гопницей. Максим не твердо помнил ее имя, фамилией не интересовался. Гопница училась на другом факультете, секс с ней был примитивный, но необременительный. К тому же товарищ проверенный – когда залетела, не стала приставать с разными матримониальными глупостями, а сама сделала аборт у знакомого гинеколога.

Как бы ни так. У Гопницы были месячные, и все ее достоинства остались невостребованными.

Максим позвонил Аське.

– Привет! Объясни мне, пожалуйста, почему Тимофей всегда в Конаково ездит с друзьями, а ты одна? Неужели у тебя нет подруг, которые хотели бы провести время в хорошем месте, в хорошей компании.

Аська обещала подумать.

Лучше бы она этого не делала. На что она рассчитывала, когда приглашала в его компанию Катерину? Что они будут читать Шиллера и Гете? Максиму нужна была баба на отдыхе на три ночи, а она из всех своих подруг пригласила хоть и миловидную, но самую не испорченную во всех смыслах девушку. Виконт де Вальмон и Сесиль18.

Но как написал Владимир Иванович Даль в первом издании «Толкового словаря живого великорусского языка» – «На безптичье и задница соловей»19.

Все оказалось не так уж и плохо. Водка в очередной раз не подвела, легли вместе, но то чем они занимались в постели, Максиму напомнило детсадовские игры. Как говорил Тимофей: «не вынимая зубов». Второй урок Максим отложил на завтра.

Утром Катерина спозаранку выпорхнула из постели и побежала в комнату к Аське делиться впечатлениями, а к Максиму зашел Тимофей с двумя бутылками ледяного пива. Пиво было очень кстати, вчерашняя артподготовка не прошла даром для головы, и друзья, сидя в исподнем на не заправленной кровати, весело похмелялись, обсуждая, на что сегодня пойдет Катерина, и что нужно сделать, чтоб это «что» стало максимальным.

В дверь постучали.

– На хрен! – гостеприимно пригласил Тимофей.

Дверь открылась, и в комнату вошли Олька и ее подруга Анька Перлова.

– Смотри Ань, мальчики совсем без женщин одичали, жарят друг друга при свете дня почем зря!

– Привет Оль! А как же твои планы?

– Отложились! И мы с первой электричкой к Вам на огонек. Мой мышонок соскучился! – Мышонком она называла не Максима, а свою чрезвычайно чувствительную, хоть и небольшую часть тела.

За болтовней Максим заметил, что Тимофей не сводит с Перловой глаз. Эта сучка тоже была не против, и активно своей лапкой то хватала Тимофея за руку, то слегка поглаживала его по колену.

Олька начала устраиваться, а Максим подошел к Тимке:

– Ты там скажи, что ко мне неожиданно жена приехала, мы вроде разводимся, но она больная, неудобно, – Олька уже пристраивалась на диване, и Максимкин удав рвался поохотиться на мышку.

Вечером все собрались за ужином. Аська приготовила пиццу. Пили пиво. Внезапно Олька вскрикнула. На губе у нее появилась капелька крови. Она несколько секунд молчала, что-то ища во рту, затем выплюнула кусок стекла, размером с фалангу большого пальца.

Интересно, подумал Максим, неужели Аська перепутала, и вместо Перловой, положила стекляшку в кусок Ольки. Или… Мысль была щемяще сладкая и одновременно устрашающая своими последствиями. Мстит ей за меня?!! А может он рано сдался, может еще не все потеряно. Он незаметно скосился на Тимофея, который беззаботно болтал с Анькой.

– Хрен тебе, а не золотая рыбка! – злобно подумал Максим, не имея в виду Перлову.

Идея о том, что стекло могло случайно попасть в пищу, даже не приходила в его голову. Он посмотрел на Аську. Та искренне переживала случившееся, просматривая остальные куски пиццы.

В разгар вечера Тимофею не понравился Аськин вид. Он трогал ей лоб, заглядывал в горло, щупал пульс и многозначительно намекал на манифестацию вирусной инфекции. В