– Мне показалось, что ваша дружба с Клайдом будет куда более важным мотивом взяться за это дело, чем огромный гонорар, который мы вам заплатим. Натан, я хочу любой ценой взять сукиных детей, которые сделали это.

– Наверно, в Бюро для этой работы у вас есть кто-то поквалифицированней меня.

– Нету. Моих лучших агентов забрали, чтобы противостоять террористической угрозе. У нас даже дополнительно набрали триста лингвистов.

– Какой террористической угрозе?

– Вы что, не в курсе?

– Не в курсе чего?

– Идет война, джихад! Моджахеды подкладывают бомбы по всему миру. Рождество, магазины переполнены, транспорт трещит по швам, условия идеальные. Символ тоже. Потому что они не только против сионистов и неверующих, но и против крещеных, следующих учению Иисуса. Да, еще против транснациональных компаний. Так пользуйтесь, пейте «Вирджиния-колу», потому что скоро рынок заполнит «Мекка-кола».

– Что за сеть этим занимается?

– Аль-Каида, Саудовская Аравия, «Хамас», «Хезболла», исламский джихад, каиды городов, любой бездельник, которому фундаменталисты задурили голову. Приходится противостоять мутирующей системе, которая меняет форму, внезапно активизируется, так же внезапно исчезает, чтобы возродиться в другом месте, и неизменно преисполнена страстного желания резать глотки неверным в Америке. Но речь не о них. Весь этот исламистский бардак не мешает действовать другим преступникам.

– Если я влезу в это, я ни за что не отвечаю. Клайд был моим другом. Это затрагивает меня лично. Вспомните, какой разгром был учинен, когда дело коснулось Мелани.

– Не вы ли мне повторяли, что человек, ринувшийся в авантюру, вынужден совершать какие-то ошибки, чтобы быть безошибочным?

– Смотря какие ошибки.

– Квалифицированней вас для розыска убийц Боумана никого нет.

– Мои методы слишком опасны. И у меня не будет поддержки закона.

– Да, разумеется, в регламенте они не прописаны. И потому они так эффективны. Боуман и вы – единственные, кто способен реально влезть в шкуру убийцы или жертвы. Теперь у меня остались только вы.

– Чем Клайд занимался на Аляске?

Максвелл напрягся, как теннисист, получивший подачу, после которой он выиграет сет.

– Он расследовал исчезновение в Сан-Хосе шестнадцатилетнего аутиста и его шестилетней сестры, Томми и Джессики Броуден. Видимо, расследование привело его на Аляску. Наш агент в Фэрбэнксе сотрудничал с ним в расследовании этого дела.

Натан взглянул в иллюминатор на облачное небо. Какой нелепый этот мир внизу. Реальный мир, сотворенный Богом, или фиктивный мир, сочиненный нашими органами чувств? Должен ли он согласиться опять копаться в грязи и позволить себе замараться? Как шесть миллиардов индивидуумов могут сосуществовать на такой маленькой площади? Когда человек исчезнет с поверхности Земли? Каким образом Клайд позволил себя убить в тщательно охраняемой лаборатории, притом что он предчувствовал любые повороты? И что он сам делает в этом самолете?

– Натан, вы слушаете меня?

«Нужно иметь иллюзии, чтобы преобразовать их в мудрость, полезную для другого». Ухватившись за эту идею дзен, он отломил дольку шоколада с девяностодевятипроцентным содержанием какао и уставился на Максвелла, который нервно говорил:

– Беда в том, что Боуман ничего существенного нам не сообщал. Отчеты, которые он посылал, крайне лаконичны. Очевидно, это дело было для него источником огорчений. То, что он не нашел брата и сестру Броуден, похоже, очень подействовало на него. Это даже отразилось на его семейной жизни. Его жена вам ничего не сообщала?

– Три года я ни с кем не разговаривал. За исключением Мелани.

– Вижу.

– Не думаю.

– Их брак выдохся.

– Дело обычное.

Максвелл, испытывая легкое замешательство, прокашлялся. Но тут же вернулся к теме разговора.

– Клайд склонялся к мысли о побеге.

– Двое детей убежали из Сан-Хосе на Аляску?

– Да, я тоже не очень представляю, как они умудрились преодолеть за месяц четыре тысячи километров и никому не попасться на глаза.

– Похитить одновременно двух детей очень непросто. А уж если это аутист и шестилетняя девочка, то это вообще головоломная задача. Разве что они знали похитителя.

– Разумеется, первым делом подумали об отце. Алан Броуден после развода утратил права на детей. Боуман отыскал его в очереди перед столовкой Армии спасения и сразу же исключил из подозреваемых.

– А почему это дело поручили ему?

– Клайд – крупный специалист в области детской психологии. Вы же знаете, это его конек. Тем более эти двое не совсем обычные дети. Вы сможете все найти в досье. Его назначили, чтобы он быстренько покончил с этим делом.

– Установили какую-нибудь связь между его смертью и этим расследованием?

– Априорно никакой связи нет.

Натан удивленно приподнял брови. Максвелл пролистал досье.

– Полгода назад заказ убить докторов Гровена и Флетчера был вывешен в Интернете… сектой, которая неизвестна нашим службам, а называется она… мм… Синто.

– По-японски, «путь богов», – перевел Лав.

– Ну да… секта проповедует следование законам природы, обычный экологический вздор, гармонию человека с окружающей средой. Синто ополчилась на клонирование, манипуляции с генами, а также на работы Гровена и Флетчера. Особенно ей ненавистен их проект «Лазарь», целью которого является оживление мертвых клеток. Если не положить конец этим исследованиям, законы природы будут попраны…

– Я в значительной мере согласен с этим.

– Но не до такой же степени, чтобы убить пятерых человек.

– Если это может спасти тысячи…

– Я вижу, вы солидаризуетесь с убийцами.

– Можно и так сказать.

– Оплата за эту… скажем так, фетву составляет по триста тысяч долларов за голову. Наши специалисты сейчас пытаются выйти на след сайтов, которыми пользуется секта, и убрать это послание как вирус из миллионов электронных почтовых ящиков.

– Виновные у вас уже есть. Зачем вам в таком случае я?

– Виновен тот, кто положил в карман шестьсот тысяч долларов. Послушайте, Натан, я хочу как можно скорее покончить с этим делом. И ничего не оставлять на волю случая. Каждая, даже самая маловероятная версия должна быть изучена. Необходимо раскопать прошлое каждой жертвы.

Максвелл дошел до конца папки с грифом «Совершенно секретно» и отхлебнул глоток сорокапятиградусного бурбона. Лав поставил стакан с напитком, обогащенным кофеином, откусил дольку шоколада, вытянул ноги, застегнул пиджак фирмы «Пол Смит» и раскрыл картонную папку. А это означало, что он берется за это дело и что аванс в пятнадцать тысяч долларов должен быть в течение двадцати четырех часов переведен на его счет в Уэллз Фарго.