После такого манипулирования контрастами он добился оживлённой беседы, точнее, без умолку заговорил Эркин, подбадриваемый Тилеком. Даже на малопонятные для него истории о программировании он имитировал полную вовлечённость.

Такой разведкой он разузнал, что Эркин уже может написать простые программы и приложения. На месте установил пару его приложений на свой телефон и похвалил, не обратив внимания на кривой интерфейс и вылетающих сообщениях об ошибке.

С каждой последующей встречей Эркин всё дальше завлекался в театр лжи, с паутиной вместо партера. Тилек сдерживал свой ядовитый характер, играя роль лучшего друга. Он всё глубже проникал в мир подавленных желаний и спрятанных обид своего бывшего одноклассника.

Тилек придумывал эпизоды из своей жизни, которые иллюстрировали его якобы разочарованность жизнью и стремление изменить её. Всё что угодно, чтобы Эркин узнал в нём родную душу. Изредка он вспоминал самые безвредные из своих издевательств, сопровождая заверениями о том, что тогда он был частью среды, а сейчас изменился.

Физик принялся помогать своему другу деньгами, чтобы тот мог полностью сосредоточиться на программировании. В это же время он со своей матерью уже жили на доход от её салона красоты. Половина перешедших по наследству кредитов растворила их последние сбережения.

Он спешил со своим проектом, подталкиваемый ненавистью ко всему миру и оставшейся половиной отцовских кредитов. Друзья отца исчезли с последней подписью, оставив матери финансовые обязательства. Любые обращения они игнорировали вежливыми обещаниями.

Тилеку удавалось получать финансовую поддержку от матери в проекте. Для большей убедительности, однажды он даже сказал, что отец мог бы быть жив, если бы такой аппарат для исследования сердца был раньше реализован. Мать растрогалась от этих слов.

Для своего друга, который был частью его проекта, Тилек тоже выпрашивал деньги у матери. Эркин мечтал создавать игры, в этом он видел путь к успеху и самореализации. Физик потакал стремлению программиста, но в то же самое время приводил примеры убыточности игроделия. Эти уловки довели Эркина до сомнений об эффективности выбранного пути, и он сам обратился к другу за советом.

Тилек представил первую версию своего устройства без переключателя, с установленным режимом для хомяков. Рассказал, что оно может сканировать сердце на расстоянии, выделяя паттерны электрических явлений, свойственных этому органу. Но о способности устройства воздействовать на работу сердца и о своём страшном опыте использования он умолчал.

Тилек дал заинтересованному другу разбираться в устройстве, прося посмотреть глазами программиста. Посетовал на побочный эффект в виде влияния на технику вокруг. В комнате, рядом с тёмным монитором включённого телевизора, стояла клетка с тремя новыми бодрыми хомяками.

Тилек рассказывал, что можно доработать устройство и написать под него программу. И продажу этой наработки медицинским или технологическим мегакорпорациям, представлял более выгодным, чем разработка игр. Он рисовал будущее в директорском кресле гигантской IT-компании, которую они же и оснуют.

Всё это он объяснял, одновременно следя за успехами Эркина. При каждом повороте активной стороны устройства в сторону хомяков, Тилек замирал, готовый воспользоваться случаем. Но либо Эркин каждый раз промахивался, либо наведённое устройство было выключено. После часа такой возни, Тилек обматерил друга беззвучными губами и решил самому стать случаем.

– Ты видел?! – воскликнул он, изображая удивление.

Эркин обернулся на него и, недоумевая, поправил очки. Тилек указал пальцем на хомяков.

– Мне показалось или хомяки как-то странно реагируют на устройство?

– Да вроде нет....

– Направь-ка ещё раз.

Хомяк, бегавший внутри колеса, остановился и по инерции закачался маятником. Второй выронил морковку и с третьим хомяком запищал дуэтом. Эркин убрал устройство и задумался. Тилек ждал, что тот придёт к правильному выводу, но не выдержал его раздумий. Он подсказал ещё раз испытать устройство на животных. С каждым использованием, Тилек выдавал догадки относительно этого нового для Эркина свойства, задумчивым тоном показывая, что эти догадки посетили его самого только что.

Понадобилось пять сеансов мучения бедных грызунов, чтобы Эркин осознал, что он держит в руках.

– Кажется, оно останавливает работу сердца, а не сканирует, – программист наконец сказал то, что хотел услышать Тилек.

– Невероятно, не так ли? Я думал он только на технику так действует, – физик сделал простое, но удивлённое лицо.

Но Эркин вдруг вскочил, зашагал по комнате и сказал:

– Надо снять на видео и запостить это на Реддите!

Тилек с трудом удержал свою руку, намеревавшуюся шлёпнуть своего хозяина по лицу от досады и разочарования.

– Заче-ем? – спросил он, маскируя раздражение под недоумение.

– Там много всяких экспертов. Я видел, как одному мужику помогли найти болтик среди мелких камней. А если это какое-то новое явление, то… – взгляд Эркина тоже шагал по комнате, словно искал что-то. – Журналисты… учёные… надо… а может и Нобелев…

Тилек уже пожалел о своём выборе помощника, но дольше он ждать не мог. Нищета стучалась в дверь его полупустого дома.

– Подожди, – Тилек перебил его. Он положил руку ему на плечо, чтобы остановить его беспокойный марш. – Зачем нам рассказывать об этом кому-то? Тем более, что мы ещё не изучили этот феномен.

– Учёные как раз изучат.

– Знаешь, я и сам своего рода учёный. Зря, что ли, на естественно-техническом учусь?

– Ну…

– Сначала изучим, а потом опубликуем. Хорошо? Так вернее будет.

Взгляд Эркина продолжал искать, и предупреждая его возражения, Тилек добавил:

– Мы же хотели разбогатеть. И тем больше будет финансовая отдача, чем полнее будет исследование.

Эркин кивнул, но его задумчивый взгляд не удовлетворил Тилека. Это импульсивное намерение рассказать всему миру об этом устройстве на секунду поставило Тилека в ступор. Он хорошо знал своего одноклассника и всё о его личной жизни. Поэтому то, что он не предвидел этой реакции было упущением с его стороны.

Ещё в старших классах Тилек сам испытал на себе властный и требовательный характер матери Эркина. Многочисленные требования и запреты распространялись на всех, кто приходил к ним домой. Даже находясь у Тилека, Эркин должен был каждый час отчитываться перед ней. И в каждом первом звонке она требовала к телефону Тилека, чтобы зачитать ему ряд правил для своего сына.

Исполнение этих правил Тилек воспринимал как развлечение, чем бремя, ибо таким образом он получал власть над своим одноклассником. Удовольствие от этой власти было его отдушиной, через которую он выпускал недовольство отцовской властью.

Тилек не упускал возможности напомнить Эркину с колкой язвительностью о материнских правилах. Как гостеприимный хозяин, он предлагал другу газированный напиток, и отказывал, наигранно вспоминая, что тому мать запретила. И получал двойное удовольствие, выпивая напиток перед мучающимся другом.

С фальшивой лояльностью он звонил матери Эркина