от братца Константина Дмитриевича. Сей дом мне достался, а в слугах был недостаток. Вот мне мой старший брат и прислал нескольких холопов из имения.

— Тишка один из них?

— Да, Степан Андреевич. Его отец и мать служили Кантемирам. И Тишка стал слугой, как подрос. Братец его мне и отправил месяца три назад. Он чистил мои кафтаны. Подавал на стол. Выполнял обязанности посыльного. Да много всего.

— И что за человек был сей Тишка?

— Да малый добрый и спокойный. Исполнительный, расторопный. Не могу сказать о нем плохого слова.

— Отчего он умер?

— Чахотка, — ответил Кантемир. — Простыл и стал кашлять. И болезнь извела его. Братец знал, кого посылать! Знал, что от сего холопа в имении мало толка. Бери боже то, что нам негоже!

— Где схоронили Тишку?

— За городскими воротами на Веденском погосте, господин Волков. Но через три дня его снова видели. Стряпуха моя увидела. Затем лакеи видели.

— А вы? — спросил Волков.

Антиох покачал головой. Он лично никого не видел.

— Значит все сие лишь со слов ваших холопей известно, князь?

— Да, сударь. Но не думаете же вы, что сие выдумки?

— В последнее время, князь, много чего на Москве происходит. Атаман Ванька Каин шалит. И не он ли к вашему Тишке касательство имеет? Ибо зело хитер сей атаман. Многие пакости придумывает.

— Слыхал я про Каина, но не думаю, что к делу сему он касательство имеет. Не мог Тишка знать Ваньку Каина.

— А вот сие, вы, ваше сиятельство, наверное, знать не можете. Каин способен на многое. За ним и не такое водится.

— Но Каин вор, Степан Андреевич. А что красть в моем дому? Большого богатства здесь не найти. В стенах нет тайников с золотом и каменьями. Нет у меня книг старинных дорогих с украшенными переплетами. Нет икон в драгоценных окладах. С чего Каину затевать такое дело в моем доме?

— В этом вы правы, князь. Но может быть Каину не золото надобно? Знаю одно — хитер сей вор изрядно.

— Прибыл из имения братца моего некий старик именем Войку. Называют его колдуном. Хотя он вполне безобидный. Не подумайте плохого, сударь. Изволите побеседовать с ним?

— Готов послушать его, — сказал Волков.

— Сейчас я прикажу его позвать…

***

В кабинет вошел пожилой, но еще крепкий мужик. Он был кожей черен как цыган и бороду имел черную окладистую. На нём добротный кафтан аглицкой шерсти без позументов и украшений. Опирался Войку на трость с набалдашником серебряным.

— Звали, батюшка Антиох Дмитрич?

— Проходи, Войку. Видеть тебя хотел, и говорить с тобой станет надворный советник, его благородие господин Волков. Чиновник сыскного ведомства юстиц-коллегии.

Старик поклонился. Антиох усадил его в кресло напротив Волкова.

Старик немного «посверлил» своими жёсткими и колючими глазами Волкова и произнес:

— Вижу, не веришь в колдовство, барин? А зря. Я ведь валах родом. И еще покойного князя Дмитрия Кантемира от зла оберегал.

— Я во всем разобраться должен, старче. На то повеление от самой государыни имею.

— Дак, как разбираться станешь? Коли корня зла того не ведаешь? Тишка тот ранее в имени жил и там касательство имел к вурдалаку. И изловить сего Тишку, ой как тяжко будет. И многие беды он принести сможет.

— И что сие за беды? Поясни, старче.

— Мир наш, в котором мы живем ныне, есть мир срединный, — сказал Войку. — Ибо находится он посредине. Но есть и нижний мир, который называется навь — откуда могут прийти в наш мир наваждения и духи. И слишком мало знаем мы о мире нави.

— И как умерший холоп к тому миру относится? — спросил Волков старика.

— Ты, сударь, слушать меня не желаешь. Я сказал тебе о нави, но ты словно не слышал меня. Снова про умершего холопа. Разве дело в холопе токмо?

— А в чем дело, старче? Ведь это мертвый холоп из могилы вынулся. Или нет?

— А ты послушай, сударь. Есть легенда о камне Алатырь. Небесный учитель сделал его Грюч камнем и из него родились светлые боги. Но после богов завладел камнем Великий черный змей, и родились из него темные силы и расползлись по миру демоны. Потому дело не в холопе, а в силах, что телом его завладели.

Волков усмехнулся и спросил:

— А кто свидетелем был смерти Тишкиной? Вы, князь?

— Нет, — ответил Антиох. — Знал я о хворости Тишкиной, и сказали мне, что помер он. Доктора ему вызывали. Но, ни тела его не видал сам, ни как хоронили не знаю.

— Ты ведаешь ли, старче? Видел смерть Тишкину? — Волков посмотрел на Войку.

Но и тот мертвым Тишку не видал. Он прибыл в Москву позже.

— Вот видите! — сказал Волков. — Никто из вас его мертвым не видал.

— Дак мне и видеть не надобно, барин! Я с тем уже сталкивался. Первый раз, когда молод был.

— Сталкивался с чем, старче? — спросил Волков.

— Дак коли человек при жизни муки от вурдалака претерпел, то и сам может им стать после смерти! И вот Тишку как раз вурдалак мучил. Смолоду мучил.

— Смолоду? — спросил князь Антиох. — Я про это не слыхал ничего.

— Дак, давно то было, барин, — ответил Войку. — Ты тогда в колыбели лежал. Но тогда в деревне вскрыли по приказу батюшки твоего могилу кузнеца да кол ему в сердце вбили и сожгли вместе с домовиной.

— Какого кузнеца? — спросил Волков.

— Кузнец Лукьян дядей тому Тишке приходился родным. И был он знаком с молодой девицей из дому Кантакузенов. Она твоей матери, князь, приходилась служанкой. И от Кантакузенов она тайную науку познала.

— И что? — спросил Антиох Кантемир.

— Потому я здесь, барин. Помогать вам стану.

— Помогать в чем? — спросил Волков.

— С нечистым бороться и тех, кто душу ему продал, найти помогу…

***

Вскоре Степан Волков спустился на кухни и переговорил со стряпухой Дарьей и та ему все рассказала. Что де видала она Тишку собственными глазами.

— И ничего странного в нем не было? — спросил Волков.

— Дак помер Тишка-то. И после того как схоронили его и приходил он.

Стряпуха стала креститься и шептать молитвы.

— Стало быть, ты утверждаешь, Дарья, что покойника здесь видела?

— А то кого же? Коли схоронили его!

— И ты не испугалась, когда увидела ночью покойника, из могилы восставшего?

— Дак коли б я знала, барин! Я-то не знала, что Тишка помер!

— И ты приняла его за живого? Так? — допытывался Волков.

— Так.

— Но, стало быть, он выглядел словно живой?

— Про сие ничего не знаю, барин.

— Но ты же видела его.

— Видела, — согласилась стряпуха.

— Стало быть,