Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, в это яркое майское утро, на ступенях этой маленькой «часовни непринужденности» в живописной деревне Аппер-Слатер, хотя она, к несчастью, и названа таковой, жених производил первоклассное впечатление ягненка, идущего на заклание. Ледяные голубые глаза Хоука, обычно неукротимые, наконец отошли от исследования жаворонка, поющего в ближайшем лавре, и с беспокойством остановились на ошеломленном лице Конгрива. Взгляд Хоука, как часто отмечал Конгрив, имел вес.
«Интересно. С детства я всегда задавался вопросом, почему они называют это место «часовней непринужденности», — заметил Хоук.
«Есть ли ощущение «легкости», примечательное своим нынешним отсутствием?»
«Именно так.»
«Эти небольшие часовни изначально были построены для облегчения переполнения прихожан в главных церквях».
«Ах. Это объясняет это. Что ж. Мой личный демон дедукции снова наносит удар. Я выпью еще глоток бренди, если вы не возражаете. Выкашливайте».
Конгрив, невысокий, округлый мужчина, снял черный шелковый цилиндр и провел пальцами по беспорядочной копне каштановых волос. У Алекса не было и близкой терпимости к алкоголю, которой он сам обладал, даже в своем несколько преклонном возрасте; и поэтому он колебался, останавливался, пощипывая закрученные кончики своих навощенных усов.
«И, конечно же, — сказал Конгрив, размахивая жестом, охватывающим большую часть Глостершира, — каждое из тех тисовых деревьев, которые вы видите растущими на этом и любом другом кладбище, было приказано посадить там король Эдуард I в четырнадцатом веке».
«Правда? С какой стати юный Эдди вообще должен был идти на все эти хлопоты?»
«Обеспечьте его войска обильным запасом подходящей древесины для длинных луков». Конгрив вынул фляжку, но не решился ее откупорить. — Знаешь, дорогой мальчик, это король Эдуард…
— Господи, — раздраженно сказал Хоук.
«Что?»
— Ради Бога, Эмброуз, мне нужен бренди, а не древесный фольклор.
«Ах. Понюхай этот воздух».
«Что насчет этого?»
«Милый. Мульчи».
«Амброуз!»
«Алекс, для жениха вполне естественно испытывать определенное чувство… беспокойства — в такое время, но я действительно думаю… ах, ну, вот и настала свадьба». Эмброуз быстро сунул фляжку обратно во внутренний карман.
По извилистой улочке, окруженной с обеих сторон живой изгородью боярышника, шла процессия автомобилей, ведущая к маленькой церкви Св. Иоанна. Это была действительно красивая часовня, расположенная в небольшой долине с тисами, грушами, лаврами и рододендронами, многие из которых только сейчас расцвели розовым и белым, а деревья пропускали свет на пеструю траву. Окружающие холмы были покрыты зеленью старых лесов, высоких дубов, вязов и корявых испанских каштанов возрастом много сотен лет.
Маленькая норманнская церковь была построена из мягкого золотистого известняка, столь знакомого здесь, в Глостершире. Сент-Джонс был местом бесчисленных свадеб, крестин и похорон семьи Хоук. Самого двухлетнего Александра Хоука, покрасневшего от ярости, крестили в купели прямо у входа. Всего в миле или около того от этой лесистой долины находился загородный дом предков Хоука.
Хоксмур по-прежнему занимал видное место в сердце Алекса, и он посещал свой загородный дом как можно чаще. Фундамент многовекового дома с видом на обширную парковую зону был построен в 1150 году с пристройками, датируемыми четырнадцатым веком и концом правления Елизаветы I. Линия крыши представляла собой прекрасное сочетание характерных фронтонов и изысканных дымоходов. Алекс уже давно обрел там мир, бродя по холмистым ландшафтам, заложенным столетиями ранее Кэпэбилити Брауном.
Во главе парада автомобилей стоял серебристо-серый седан «Бентли» Алекса 1939 года выпуска. За рулем Алекс мог видеть массивную фигуру и улыбающееся лицо Стокли Джонса, бывшего морского котика США и сотрудника полиции Нью-Йорка, а также одного из основателей веселой группы воинов Александра Хоука. Впереди рядом со Стокли сидел Пелэм Гренвилл, стойкий восьмидесятилетний мужчина и слуга семьи, который помогал воспитывать юного Алекса после трагического убийства родителей мальчика. После последующей смерти дедушки Алекса Пелхэм и несколько разочарованных директоров взяли на себя единоличную ответственность за воспитание мальчика.
— Давай нырнем внутрь, Эмброуз, — сказал Алекс с первым намеком на улыбку. «Вики и ее отец находятся в одной из этих машин. Видимо, жениху не повезло увидеть невесту до церемонии».
Брови Конгрива взлетели вверх.
«Да, кажется, я много раз упоминал вам об этом обычае вчера вечером на приеме. В любом случае, перед церемонией мы должны провести последнее свидание с викарием в его кабинете. Вообще-то он здесь., я видел его велосипед, стоящий у дверей дома священника, когда мы подъезжали».
«Быстрее, констебль, кажется, я вижу их машину».
Конгрив вздохнул с облегчением, что Хоук не набросился на него, а затем последовал за своим другом через изящную норманнскую арку в прохладную темноту маленькой церкви. Теперь, когда само событие неизбежно пришло в движение, Алекс, казалось, избавился от своего приступа хиби-джиби. Это был человек, который не моргнул бы перед лицом взведенного пистолета. «Удивительно, что свадьба может сделать с парнем», — подумал Эмброуз, радуясь, что ему до сих пор удавалось избежать этого опыта.
«Церковь не могла бы выглядеть прекраснее», — заметил Эмброуз, когда они подошли к задней двери, ведущей в кабинет викария. Из-за узких окон со свинцовыми стеклами даже в это время суток были необходимы свечи, и староста зажег их все. Их восковой аромат, смешанный с ландышами на алтаре, вызвал волну эмоций в сердце Эмброуза. Не совсем смешанные эмоции, но что-то похожее.
Он обожал Вики, все обожали. Она была не только невероятной красавицей, но и преданным детским неврологом, недавно получившим признание за свою серию детских книг. Алекс познакомился с доктором Викторией Свит на званом обеде, устроенном в ее честь в резиденции американского посла в Риджентс-парке, Уинфилд-хаус. Ее отец, сенатор США в отставке от Луизианы, был старым другом семьи нынешнего посла при дворе Сент-Джеймса Патрика Брикхауса Келли.
Келли, бывший командир танка армии США, встретил Хоука во время первой войны в Персидском заливе. Хоук и «Брик», как он называл высокого рыжеволосого мужчину, остались близкими друзьями со времен войны. Тихий американский посол, которого Конгрив теперь заметил бегущим по боковой дорожке к часовне, спас Хоуку жизнь в последние дни конфликта. Теперь главный помощник Хоука опаздывал.
Конгрив уговорил Алекса пригласить красивую американскую писательницу потанцевать в тот вечер в доме Брика Келли в Риджентс-парке. Они были неразлучны с того рокового первого вальса. В тот же вечер Вики фактически положила конец легендарному статусу Алекса как одного из самых завидных холостяков Британии. Нет, Конгрива
