Нет, он остался белым, ведь это его жизнь.

Но опять же, если вы думаете, что я с ходу отброшу кандидатуру Краснова, то вы ошибаетесь. Я считаю, что понятие классовый враг, - И.В. Сталин опять втянул из трубки, продолжил: - очень относительно. Вчера он враг, завтра – относительный союзник, когда у нас с ним появляется общий, весьма опасный неприятель. И все же вы меня удивили. Честно говоря, я думал, что Краснов, осев в Берлине, станет подручным Гитлера в его нападение на СССР. А вот поди ж ты!

Попаданец лишь молча наклонил голову. «Знал бы ты, каких больших сил мне это стоило. Но теперь у нацистов карта белоказаков бита, хотя они это не знают. Зато на стороне СССР еще более заблестит казачество, может быть, даже вплоть до отдельного рода войск в рамках кавалерии. Красные это тоже не знают. ПОКА».

- Кроме того, - продолжил Сергей Александрович, - мы договорились, правда, не во всех странах и не со всеми белоэмигрантскими организациями. В случае войны с внешним врагом они будут нам помогать различными гуманитарными поставками, включая медикаменты, хирургические инструменты, различными видами продовольствия, даже тканями. В войну все пригодится.

Хозяин молча кивнул, этого было достаточно, чтобы Сергей Александрович перелистнул тему:

- Отдельно надо уделить соглашения отдельных европейских стран со мной, как председателем Всеславянского Комитета или как великого князя. Это такие государства, как Франция, Чехословакия, Югославия, Болгария.

- Скажите пожалуйста, - не то иронично, не то удивлено, а может одновременно то и другое произнес Хозяин, - ни с одни из этих стран НКИД СССР наладить хотя бы относительные отношения не смог, хотя с то же Францией мы столько возились. Как же вы смогли, скажите?

- Возможно, отдельный человек более гибок, чем государство, - пожал плечами Сергей Александрович, - потом не преувеличивайте эти договора и с государствами, и с общественными организациями. Как бы не поговорили и не разошлись.

- Может быть, - качнул трубку в своей руке Хозяин, - мне все-таки кажется, что результаты здесь будут. Впрочем, допустимо, что вы и правы в своем пессимизме. Хорошо, - поставил он логическую точку в своих внутренних размышлениях. Все это эмоции и размышления. А сколько даст нам в итоге штыков и сабель?

- Да! - подсоединился к разговору только что появившийся в кабинете В.М. Молотов, - будут ли вообще союзные войска из Европы в нашей стране на фронте борьбы?

- Войска будут! - уверенно ответил Сергей Александрович, причем я бы разделил их на три части:

Во-первых, это вооруженные силы союзных нам государств, например, США, Великобритания. Я думаю от ста до двухсот тысяч человек;

Во-вторых, добровольческие соединения не только союзников, но и даже врагов: чехословацкие, югославские, болгарские, даже французские, пусть и немного. Всего, я думаю, до ста тысяч человек;

- И в третьих, белоэмигранты всяких мастей. Тут я даже не скажу сколько, ну от трети до четверти, максимум 300 тысяч штыков и сабель;

- Сколько? - удивился Молотов, воспротивился: - нельзя опять вводить в страну такое количество белых, это ведь будет вторая Гражданская война!

Сергей Александрович внутренне напрягся. Нарком НКИД будто специально нашел слабое место в действиях великого князя. Стоит только порассуждать о ненадежности бывших белых, потом провернуть на их лидера великого князя, и все – потенциально сильные войска можно вычеркивать из разряда действующих.

К счастью, И.В. Сталин находился на более трезвомыслящем уровне.

- Вячеслав, - укоризненно сказал он, - что ты страдаешь. Мы уже один раз их разбили. Надо будет, еще раз разобьем. М-гм, а вот, что Сергей Александрович нашел вдруг столько войск, это его заслуга, - Хозяин повернулся к Молотову, - и твой недостаток. Чем занимаются твои люди, целый наркомат?

Молотов попытался оправдаться, но И.В. Сталин отмахнулся:

- Ведь явно собираешься говорить, а надо делать, понимаешь. Где у тебя результаты?

Такой жесткий, но практический подход Вождя и обескураживал и обезоруживал, крыть было нечем, и Молотов лишь улыбнулся своему старшему товарищу:

- Ты прав, Коба, извини. Надо работать.

И.В. Сталину этого было мало, он что-то негромко сказал по-грузински, видимо, обматерил наркома и старого приятеля.

Сергей Александрович поспешил докладывать о своих успехах, чтобы не разжигать опасную ссору. Разгневавший Хозяин, скорее всего, накатит не только Молотову, но и совсем не виноватому попаданцу, а ему это надо?

- Наконец, товарищ Сталин, это уже совсем другое, но позволяет укрепить нашу страну и ее Красную Армию – в ходе поездки мне неоднократно удавалось разузнать передовые достижения европейской промышленности. Что-то вы уже узнали, мне кажется, это хорошо.

- Формула порохов для «Катюши»? - с интересом спросил И.В. Сталин. Фух, но по крайне мере, гневаться он уже перестал. Что еще попаданец может вспомнить? Т-34, ПТР, пушки, все не его, все сконструировали современники.

Пока он искал якобы свои технические достижения, И.В. Сталин делал свои дела: нашел трубку – сам оставил на столе, набил ее душистым табаком из папирос, разжег и лишь потом заговорил:

- Я так понимаю, товарищ Романов, вы в ту поездку съездили не напрасно, а вот об остальных товарищах сказать тоже самое нельзя. Что же так?

И Хозяин в очередной раз посмотрел на великого князя.

Глава 3

Главным итогом визита Сергея Александровича к Хозяину было карт-бланш на все. То есть впервые попаданец сумел добиться своих же задач. Видимо, он так высоко стоял в отличие от остальных в глазах И.В. Сталина, что тот ему во всем верил. Подозрительный Сталин!

И, видимо, это не зря. Пришла большая и очень кровопролитная война, все ее современники так сразу и поняли.

А Вождь помнил, что это великий князь. Даже Хозяин ошибался, пусть он и теперь не признавался даже себе. И поэтому этого молодого человека он окончательно прикрепил к себе. Пусть ошибается по мелочам, зато стратегически ведет правильно.

Хоть в этом попаданец мог радоваться. В остальном же наступила худшая пора начала войны. С нашей стороны ее вел штатский пока Сталин, который почему-то считал себя гениальным. Помогали ему не очень-то опытные генералы, а сама армия только недавно становилась регулярной. Как итог, Красная Армия постоянно проигрывала с той только разницей, что в одних случаях поражения были сокрушительными, а в других, - потери были почти равными.

Но