не вижу фактов, за которые можно зацепиться.

Клиент упрямо продолжал:

– Я чувствую это кожей. Этот Дитмар Гундер преступник. Кстати, я получил письмо… – тут он осекся и надолго замолчал, борясь с какими-то никому не ведомыми своими внутренними чувствами.

Макс тихо спросил:

– От кого, господин Хильберт?

Он вытаращил глаза и выпалил:

– От Жаклин!

Еще не осознав до конца смысл сказанного, Макс спросил:

– С того света, господин Хильберт?

– Нет. Письмо пришло из Майнца, – вполне серьезно ответил клиент.

Макс уже смирился с манерой рассказа клиента. Он уже простил ему некоторые пространственно-временные неточности, допускаемые при изложении фактов, что он считал неестественным для человека его профессии, но объяснял это его волнением и недавно пережитым крупным жизненным потрясением. Но то, что клиент только что сообщил, не лезло ни в какие ворота. Его драматургические способности (возможно, невольные) оказались выше тех, которые Макс мог бы у него предположить, попроси его кто-нибудь высказаться на этот счет. Клиент по всем правилам драматургии, не акцентируя внимания слушателей на мелких деталях, подвел их к кульминации и сразил наповал. Скорее всего, это было сделано бессознательно, но тем не менее так получилось. Первый акт пьесы окончился. Предстоит второй, и в нем придется уточнять все те мелкие детали, которые клиент счел неважными, хотя именно они позволят выстроить картину возможного преступления.

Макс откинулся на спинку стула и взглянул на Мартину. Она сидела обессиленная, карандаш выпал из руки, кончики пальцев мелко подрагивали. Казалось, еще немного – и с ней случится обморок. Он сам почувствовал смертельную усталость. Ситуация требовала, как и положено, антракта между первым и вторым актом пьесы. Зрители нуждались в буфете. Макс сказал:

– Господин Хильберт, как вы смотрите на чашечку кофе вприкуску с сигаретой?

Клиент встрепенулся и пересохшими губами выдавил:

– Было бы замечательно.

– Отлично. Мы с фрау Хайзе присоединимся к вам: ведь мы оба заядлые курильщики.

После этих слов он кивнул Мартине, и та послушно удалилась за ширму. Сам же сыщик встал со стула и, подойдя к окну, распахнул его. Обычный шум Шиллерштрассе проник в комнату, легкий ветерок зашуршал бумагами на столе.

Все трое пили кофе, при этом иногда жадно затягиваясь табачным дымом. Макс прикурил уже вторую сигарету. Клиент почти не отставал от него – первая сигарета из пачки «Честерфилда» уже обжигала его пальцы. Мартина налегала на кофе, то и дело подливая в чашку из кофейника. Никто ничего не говорил, переваривая информацию. Наконец Макс объявил о начале второго акта:

– Господин Хильберт, после того, что мы от вас услышали, возникает масса вопросов. Я думаю, обстоятельства дела требуют существенных уточнений. Я буду задавать вопросы, а вы с максимальной точностью отвечать на них. Фрау Хайзе запишет вопросы и ответы. Не сочтите это за допрос, но иначе будет сложно установить истину.

– Я к вашим услугам, господин Вундерлих.

– Итак, факт первый. Некоторое время назад погиб в автокатастрофе сын Жаклин. Известны ли вам какие-нибудь подробности, связанные с этим случаем?

– Только то, что тело бедного Пауля было кремировано и захоронено в той же могиле, где покоится его отец.

– Вам известно что-либо о месте автокатастрофы?

– Она произошла недалеко от Франкфурта, где-то в районе Дитценбаха.

– От кого вы получили эти сведения?

– Я уже говорил, что об этом мне написала сама Жаклин, когда я был в Египте.

– Вы хорошо рассмотрели фотографию, на которой снят гроб с телом Жаклин? Это точно она?

– Фотография очень хорошего качества. На ней определенно Жаклин. Разве что немного постаревшая… В последний раз я видел ее живой примерно год назад. Так что время плюс тяжелая болезнь… Я вполне допускаю, что эти обстоятельства могли повлиять на то, как человек выглядит. Но черты лица ее. Нет, я не мог ошибиться.

– Вы говорили, что тело кремировали и похоронили там же, где и погибшего сына.

– Совершенно верно, об этом мне рассказал Дитмар.

– Вы еще не были на этой могиле?

– Нет, но собираюсь там побывать, – виновато ответил клиент.

– Было бы замечательно, если бы вы предоставили нам фотографии Жаклин и Дитмара. Я не исключаю, что таковые могут у вас быть.

– И вы абсолютно правы, господин Вундерлих, – клиент порылся в борсетке и извлек фотографию. – Вот она. Здесь они оба. Сняты вскоре после того, как оформили брачные отношения. Она была очень радостная и подарила фотографию мне на память как доброму другу. – Он вздохнул и добавил: – Она же не знала, как мне это было больно.

Мартина, все это время скрупулезно делавшая пометки в своем блокноте, при последних словах клиента заерзала на стуле и украдкой укоризненно глянула на него. Потом, обращаясь то ли к Максу, то ли к клиенту, спросила:

– Я могу взглянуть на фото?

Господин Хильберт протянул ей фото, и она принялась его рассматривать. Макс отнес ее желание посмотреть на снимок на счет женского любопытства, господин же Хильберт счел ее заинтересованность фотографией вполне нормальным явлением: помощница сыщика – посчитал он – вполне естественным образом желает рассмотреть лица фигурантов дела. Возвращая фото, она спросила:

– Мы можем оставить фотографию у себя?

– Безусловно, – ответил клиент и протянул фото Максу.

Тщательно подбирая слова и морщась от напряжения, сыщик наконец перешел к главному:

– А теперь, господин Хильберт, перейдем к обстоятельствам, связанным с чудесным воскресением Жаклин. Расскажите нам об этом письме с берегов Рейна.

Клиент некоторое время молчал. По выражению лица можно было предположить, что он хочет сосредоточиться, что определенно было необходимо в сложившейся непростой ситуации. Он прокашлялся и начал говорить:

– Это письмо пришло, как я уже говорил, из Майнца. Его переслала мне некая фрау Сильвия Керн. Старая женщина, живущая в Майнце. Она гуляла со своей собакой и нашла это письмо. В нем был указан мой адрес. В своей сопроводительной записке старая фрау сообщила, что прочла письмо и нашла его очень важным, точнее, очень страшным. Именно это слово она употребила.

– Когда вы получили письмо от этой Сильвии Керн?

– Буквально вчера, и сразу же занялся поиском сыскного агентства. Вы же понимаете, что мне одному справиться с таким расследованием невозможно. Мой выбор пал на ваше агентство.

– Спасибо за доверие, господин Хильберт, но все же почему вы не обратились в полицию?

– Посудите сами, господин Вундерлих: дело очень странное, тело Жаклин кремировано, и эксгумация невозможна. Все, что я могу предоставить полиции, – это письмо. Я бы даже сказал, просто записку. Боюсь, что полиция не возьмется за это дело по причине отсутствия каких-либо достоверных фактов. Еще и посмеется надо мной. Кто я для Жаклин? Просто