Куратор пришел ко мне в первый же день, получив сообщение Системы о новичке, и объяснил, что будет дальше. Но я еще долго сопротивлялся. Стереотипы ломать непросто. Даже сейчас, шагая по неизведанной планете, я до сих пор не мог до конца принять… всё это.

Первые пару недель на Земле я пытался существовать, как раньше, но так уже не получалось. После Жребия Система не оставляла жизнь Пешки на самотек.

Сперва меня «потеряли» на работе. Люди, с кем я проработал несколько лет бок о бок, с кем ежедневно общался, перестали меня узнавать, а запись о том, что я числюсь в организации, таинственным образом испарилась. Произошло это не сразу — из памяти сослуживцев стирались мелкие детали, сцены, события, а потом и целые дни. В общем, все моменты, в которых присутствовал я.

Затем настал особенно горький момент, когда меня не узнала Вика, моя девушка — мы были знакомы шесть лет и планировали расписаться в недалеком будущем. Это произошло уже тогда, когда я сдался на «мягкое» принуждение и вошел в состав группы, которой руководил Куратор Крис. Система считала, что Пешке, утратившей связи с прежним окружением, легче уйти в отрыв, и обрубала все, что мне было близко. Это чертовски больно, и новые связи, с группой таких же, как я сам, утешали слабо.

Последними, в завершение всего этого ужаса, меня «забыли» родители и старший брат. У меня было все — работа, семья, любимая девушка, друзья. Сейчас — ничего уже нет.

Ничего, кроме шанса восстановить утраченное.

Четвертым стал Лето.

В жизни никому так не завидовал, как ему, когда он скидывал штаны и куртку из потрескавшейся черной кожи — в местах соприкосновения с пальцами верхний слой осыпался ворохом частичек. На осунувшемся лице прежде жизнерадостного гонщика не было ни кровинки, огненно-рыжие волосы потускнели, выцвели. Но даже сейчас он не изменил своему характеру: как только Проводник пустил ему кровь кинжалом, Лето криво ухмыльнулся в бороду, вздернул вверх правый кулак и хрипло прокаркал:

— Удачи нам всем, смертнички! Надеюсь… Нет, не так — рассчитываю на вас. На то, что мы еще встретимся.

И я нашел в себе силы усмехнуться в ответ, несмотря на боль. Эта усмешка застыла на моем лице, когда Лето корчился от пожирающих его тело побегов мелорна. Он не кричал — хрипел. На крик сил не осталось.

Когда несколько минут спустя он исчез, мы отправились дальше — втроем.

С каждой сотней метров шагать становилось труднее. Зрение заметно сдавало, контуры предметов расплывались, словно взгляд застилало мутное бутылочное стекло. Сил оставалось лишь на то, чтобы не терять из виду спину проклятого Проводника, давно слившуюся в темное однородное пятно. Злату пришлось пустить впереди себя, так было легче контролировать состояние все чаще спотыкающейся на ровном месте девушки, чтобы в случае чего подхватить ее, не позволить упасть.

Проводник двигался прежним темпом, не собираясь проявлять снисхождение к нашим затруднениям. Я чувствовал, как местный воздух становится ядом — в легких хрипело, как у агонизирующего Лето. Состав местной атмосферы мне неизвестен, но что-то в нем явно нас убивало, медленно, но верно.

Этот чертов экошок буквально корежил восприятие, заставлял зацикливаться на боли и на том, как бы ее побыстрее прервать. Паника давно достигла пика, застыв на определенной отметке и став темной частью общего сумеречного состояния. Но страх не может быть бесконечным, в конце концов я эмоционально перегорел. Двигался на автопилоте, отрешившись от боли и отчасти вернув самоконтроль.

Именно поэтому я все сильнее желал, чтобы следующей стала Злата — она слабела на глазах. «Мы ничем не отличаемся от животных, пока не начинаем бороться с животным внутри себя». Не помню, где слышал эту фразу, но в ней вся суть. Я знал, что физически и психически крепче, так что смогу продержаться дольше Златы. По-крайней мере, мне хотелось в это верить.

Дело не только в милосердии, если уж начистоту. Проблема в том, что выжить необходимо всем. Для возврата после Инициации на Землю необходимо образовать кластер вокруг Флага — шестеро Игроков на углах шестиугольника. Только так мы сможем запустить процесс переноса по уже пробитому Ходоком и зафиксированному Флагом пространственному каналу. Если хоть один из нас погибнет, то уже не будет иметь значения, найдут Флаг остальные или нет.

Я вновь задумался о своем, не забывая переставлять ноги по сплошь укрывавшему почву пружинящему растительному слою, напоминавшему мох — если мох бывает фиолетовым и черным. Местность менялась.

Если заходить издалека, то можно начать с риторического вопроса: чем так хороши онлайн-игры с полным погружением? Ответ очевиден: максимум адреналина и нулевой риск для собственной жизни. Совсем иное дело — рисковать собой в незнакомом мире на незнакомых условиях ради иллюзорного шанса выжить и еще более иллюзорного — возвыситься. Почти уверен, что мало кто рискнул бы спустить свою привычную жизнь в унитаз при таких исходных данных, будь выбор этого не делать.

Судите сами.

Ты возвращаешься домой после трудового дня, падаешь в кресло, включаешь комп или телик, чтобы расслабиться, открываешь баночку пива… И тут прилетает сообщение, которое не просто нарушает планы на вечер, а вообще обнуляет твое прошлое. И ты вот такой весь красивый из себя, совершенно пофигистически встаешь, плюнув на свою устоявшуюся жизнь, на семью, на друзей, на работу, с которой связаны твое прошлое и будущее, и уходишь в неизвестность — с глазами, горящими от предвкушения новых приключений.

Серьезно?!!

Существование людей в целом очень инертно, и это нормально. Именно такой эволюционный алгоритм помогает экономить силы для действительно экстренных ситуаций. Переход на новую работу, переезд в другой город или другую страну — все это делается под давлением серьезных обстоятельств, в попытке сохранить то, что уже имеется, или обрести положение лучше прежнего. Потому что любые жизненные перетасовки — это моральные и материальные потери, которые еще придется компенсировать — временем, деньгами, усилиями, отношениями. Мало кто готов уйти в никуда, бросая привычное, и абсолютно не зная, что с тобой произойдет, лишь потому, что пришло какое-то, б…ть, сообщение.

Конечно, люди встречаются всякие.

Отщепенцы, которым нечего терять. Авантюристы, привыкшие ловить рыбку в мутной воде ради призрачных перспектив. Банкроты, бегущие от кредиторов. Адреналинщики, привыкшие рисковать своей жизнью ради новых ощущений…

Но даже у таких никто не отменял элементарный инстинкт самосохранения.

Я же — обычный человек, не хватающий звезд с небес, без влиятельных связей и богатых родственников, ценящий то, что успел достигнуть личным трудом — здесь и сейчас, а не в каком-то эфемерном «завтра».

И когда начали рваться и затухать связи, было реально больно.

Система не дискутировала, не убеждала, она просто вошла в мою жизнь и установила новые, непреложные правила. Те, кто им не следовал — страдали. Бороться с ней — все равно что бороться с бешеным ветром. Можно делать вид, что все идет по-прежнему, но от того, что ты укрылся в домике во время урагана, ветер снаружи не перестанет буйствовать.