Телевизор, магнитола, книги и письменный стол помогали ему коротать скучные вечера. По выходным он был готов взвыть от одиночества.

Несколько раз в его квартире появлялись женщины. Как правило это были либо разведенки с детьми, либо молодняк из сельской глубинки. Первые хотели устроить свою личную жизнь и найти достойного отца своим отпрыскам, вторые - наиболее простым способом заполучить прописку. Женщины молодые, красивые, преуспевающие или из зажиточных семей его игнорировали.

Убедившись, что журналист звезд с неба не хватает и вряд ли может повесить на свою шею еще двух-трех человек, разведенки тут же отваливали в сторону. То же самое делали и селянки, когда в течение двух-трех ночей Стасик делал с ними, что хотел, и в то же время игнорировал намеки типа: мне жить негде, давай я переберусь к тебе, я хорошая и хозяйственная, а там видно будет...

Оно и не удивительно. Во-первых, он не был готов к новому браку или сожительству на правах гражданского брака. Неудачная семейная жизнь выработали у него отвращение к самому слову "брак". А, во-вторых, он прекрасно понимал, сколько может быть головной боли через год или полтора проживания и совместного ведения хозяйства...

Со своей внешностью - коренастый, слегка сутулый очкарик с заметно обозначившимся брюшком и острым языком - он вряд ли мог рассчитывать на настоящую любовь. Значит, к нему могла прилипнуть только расчетливая стерва, а на одной стерве он уже раз обжегся и не хотел совершать ошибку дважды.

Бывшая супруга - Инна - клюнула на него не как человека, эрудита, мужчину или личность. Она вцепилась в журналиста Полонского, который в год знакомства одну за другой отхватил три премии по журналистике: одну местную и две - столичные. Инна решила, что известность эквивалентна денежному благополучию. Если журналист звезда, то, значит, и бабок у него куры не клюют. Ей было приятно, что за ней ухаживает сам Полонский и сорит деньгами. На расспросы подружек о профессии будущего мужа говорила с гордостью: "Журналист, причем - очень известный..."

Впервые побывав в квартире Стасика, она скривила нос, увидев, что единственное ценное в ней - две с половиной тысячи книг. Но при этом она сделала неправильные выводы. Скромную обстановку и по контрасту с этим походы в самые дорогие рестораны и кабаки города она посчитала неумением красиво жить. Дескать, творческому человеку для счастья достаточно письменного стола и библиотеки. Все остальное будет, если в его жизни появится наставник, знающий, куда направить финансовые потоки...

Потом деньги закончились. Когда же она поняла, что взяток ее муж не берет, пиарщиной не занимается и премии по журналистике валютным дождем проливаются далеко не каждый год, было поздно: они уже расписались и прожили вместе целых шесть месяцев.

Полгода она еще надеялась образумить мужа: закатывала истерики, учила жизни и даже подыскала ему место пресс-атташе в крупном банке с солидным окладом. Но Стасик отказался ставить крест на своей журналистской карьере...

Второй год семейной жизни был сущим адом. Стасику все чаще приходило в голову, что дальше так жить нельзя. Надо разводиться. Но он никак не мог решиться на этот шаг. Все-таки он не то любил эту суку, не то испытывал чувство, близкое к любви...

Первой шаг к разводу сделала Инна.

- Не хочу жить с классическим неудачником, - сказала она и подала заявление на развод.

Вообще-то, она много чего сказала...

"Нет, и вспоминать не буду... - подумал Стасик. - И без того на душе хреново..."

***

Это был тот самый вечер, о котором некогда прекрасно написал Аверченко:

"Опасно, если в такой вечер поблизости бритва лежит. Зарезаться можно...".

В принципе, упадок сил для людей творческих профессий закономерен. Мозг и нервы издерганы чаем, табаком, постоянным стрессом и хроническим переутомлением. Но что-то слишком часто стала накатывать хандра и ощущение полной безнадёги... А ведь он профессионально занимается журналистикой лишь восьмой год. До пенсии далеко... Может, действительно следовало податься в банк?

"Ничего, - подумал Стасик. - Это пройдет. Если пораньше спать лягу - завтра буду как огурчик..."

Он встал, бросил блокнот и авторучку в сумку и направился к выходу. Когда запирал дверь отдела, услышал за спиной:

- Ну и где ты был целый день?

Стасик оглянулся. Это была замредактора, Алла Чкалова, пухлая невысокая блондинка. Её глаза гневно глядели сквозь очки в золоченой оправе.

- В облсуде я был, - буркнул Полонский. - Дело волгодонской группировки Юдика.

- Тебя сегодня весь день искали.

Стасик положил ключ в карман, поправил на плече сумку и осведомился:

- А на фига?

- Во-первых, выбирай выражения. Ты все-таки работник средства массовой информации, а не грузчик в порту.

("Как стоишь перед офицером?" - вспомнил он вдруг сцену из старого фильма).

- А во-вторых? - спросил он.

- Почему ты не был в Законодательном собрании на пресс-конференции в два часа?

- Потому, что меня туда никто не посылал.

- Разве тебе факс не передали?

- Какой факс? - удивился Полонский. Совершенно искренне. - В первый раз слышу!

- Ладно, - сказала Чкалова с угрозой в голосе. - Завтра разберемся!

И она понеслась по коридору в сторону приемной.

"Какого черта ей надо? - подумал Стасик. - Что она ко мне цепляется? У нее что, шило в заднице?".

Кроме шила в замредакторской заднице, больше ничего в голову не приходило. Хмыкнув, Полонский вышел на улицу и закурил сигарету.

***

Несколько дней назад Полонский озадачил одного старого знакомого просьбой найти телефончик «смотрящего». От такой просьбы Коля, разумеется, офонарел.

- Какого именно? – уточнил он после паузы секунд на двадцать и уставился на Стасика своими грустными, как у старого пса, глазами.

- А что, у нас два смотрящих? - поинтересовался Стасик.

- Смотрящий, разумеется, один. Это Михеев, кличка - Михей. Но у нас есть еще второй вор в законе, претендующий на то, чтобы считаться смотрящим. Правда, живет он в Новошахтинске. Кликуха - Вася Брюнет. Оба - воры очень авторитетные.

- И как они до сих пор друг дружку не загрызли? - подумал Полонский вслух.

- Стычки время от времени случаются, отношения напряженные, но до смертоубийства дело пока не дошло...

Заглянув сегодня по дороге домой в комок, где работал знакомый, Стасик узнал, что, оказывается, напрасно он сделал крюк.

- Коляна нет, - сказал сменщик, небритый и такой худой, словно его только вчера освободили из Бухенвальда. – Он завтра работает.

Ну что за день сегодня?!

- Черт! - буркнул журналист. - Передайте, что Стасик заходил. Он в курсе, зачем... - И сунул в окошко деньги. - Пачку "Мальборо", пожалуйста.