каждый раз, когда я выхожу, чтобы подышать воздухом. Он стал таким огромным, что его бока свисают с моих колен. Я говорю ему, какой он хороший кот и что когда‐нибудь мы, может быть, заведем еще одну собаку. Его эти новости не впечатляют.

Бонита Чеймберс

Кот-разрушитель не знает границ

Вы можете владеть кошкой, но не можете управлять ею.

КЕЙТ САНБОРН

Буги появился в нашем доме «за компанию» – я взяла его вместе с другим котенком, Руми, чтобы тому не было одиноко. Не знаю, о чем я в тот момент думала и почему ангел-хранитель не уберег меня от такого опрометчивого шага. А ведь я должна была почувствовать неладное после того, как взглянула на совместную фотографию кошачьего семейства! На ней были запечатлены братья и сестры Буги, мирно сидящие на диване, и сам Буги – на заднем плане, на макушке рождественской елки. Уже одно это должно было навести меня на мысль о грядущем хаосе. Но нет.

Буги – длинный, худощавый и элегантный; у него белые лапки и большие уши, похожие на уши летучей мыши. Первоначально его звали Бродягой из-за его склонности убегать из комнаты и выводить других котят на свободу. Он опасался незнакомых людей, но был беззаветно предан и нежен с теми, кого любил.

Буги лез везде и все переворачивал вверх дном. Он перегрыз провода и испортил их. Наелся клея, что привело к паническим звонкам – сначала ветеринару, а потом – на горячую линию токсикологического контроля Американского общества по предотвращению жестокого обращения с животным. Когда Буги выяснил, как расстегивать молнии, он стащил из моей сумки упаковку противозачаточных таблеток и оставил скомканный блистер на ковре. Некоторых таблеток не хватало. К счастью, он не проглотил ни одной из них, но чтобы убедиться в этом, мне пришлось полчаса ползать по полу на четвереньках. Потом Буги украл драгоценности и спрятал их. Он ел за четверых и этим страшно пугал Руми.

Короче говоря, Буги был сорванцом. Сколько бы я с ним ни играла и сколько бы раз мы с ним ни обнимались, он все равно вел себя отвратительно. По словам ветеринара, он обладал отменным здоровье, а значит, все дело было в скверном характере. Похоже, ему просто нравилось доставлять нам неприятности. Я начала называть его Кот-разрушитель.

Когда Буги подрос достаточно, чтобы запрыгивать на кухонную стойку, началась новая эра. Я часто замечала, как он крадется по сушилке, обнюхивает разные интересные предметы или расхаживает по плите. Ему нравилось сидеть на керамическом сервировочном блюде, изображая переросшую рождественскую ветчину. Я начала находить магниты с холодильника в самых неожиданных местах. И еще меня страшно пугал способ Буги забираться на столешницы: в качестве ступенек он использовал ручки плиты.

Разумеется, я пыталась его воспитывать. Каждый раз, когда он прыгал к столешнице или плите, я немедленно брала его на руки и ставила обратно на пол. Через некоторое время он понял, что ему не положено ходить по столешницам, и простого взгляда в его сторону или строгого слова с моей стороны было достаточно, чтобы заставить его выбежать из кухни. Однако полностью отгородить Буги от кухни было невозможно. Вернувшись домой, я то и дело обнаруживала разбросанные повсюду бумажные полотенца, чашки и другие предметы: было ясно, что Буги развлекался там в мое отсутствие.

И все же тот ангел-хранитель, который проморгал появление Буги в нашем доме, смог реабилитироваться в одно памятное утро. Я проснулась очень рано с ощущением, что должна немедленно встать и что дело не терпит отлагательств. Я села в постели и тут же закашлялась. Ужасный смрад тухлых яиц пропитал воздух. Пахло точь-в‐точь как газ из плиты… Плита!

Я бросилась на кухню. Запах газа был невыносимым, а над передней конфоркой весело мерцало маленькое голубое пламя.

Духовка была выключена накануне вечером. Ночью в квартиру никто не заходил. Буги был единственным, кто мог дотянуться до ручки конфорки. Вот черт.

В течение следующих нескольких дней Буги тихо слонялся по дому, воздерживаясь от своих обычных шалостей и демонстративно избегая кухни, что только подтверждало его вину.

Я была безмерно благодарна судьбе за то, что никто не задохнулся и что квартира не сгорела дотла. Слава богу, мне не придется описывать этот инцидент домовладельцу или пожарной службе. Хороша бы я была со своим рассказом о том, как кот включил плиту!

Хорошенько проветрив квартиру, я стала думать, что делать дальше. В магазине нашлись щитки для ручек, предназначенные для младенцев, но они были созданы как защита от маленьких ручек, а не от трехкилограммового прыгающего котенка.

В конце концов, плиту пришлось модифицировать самым причудливым образом. Я сняла рукоятки и приклеила к голым ручкам крышки от кастрюль. Теперь, чтобы воспользоваться духовкой, мне приходилось выуживать ручки из ящика для мусора и надевать их. Приходившие ко мне друзья поднимали брови и качали головами. Однако цель была достигнута: Буги больше никогда не включал плиту.

Как ни странно, инцидент с плитой стал поворотным моментом в нашей с Буги жизни. По всей видимости, он был достаточно напуган, чтобы слегка притормозить. Кроме того, именно в это время ветеринар диагностировал у него загадочный аллергический синдром, называемый эозинофильной гранулемой. После курса лечения Буги постепенно успокоился и стал менее разрушительным.

Впрочем, в глубине души он по-прежнему остается самим собой: плутоватым, нервным Котом-разрушителем, которому время от времени нужно избавляться от переизбытка энергии. Поэтому я воспринимаю рваную туалетную бумагу, изжеванные коробки и разграбленные книжные полки как небольшие побочные явления. В остальном Буги почти идеален: максимум, что он себе позволяет, – это легонько боднуть меня у двери.

Дениз Райх

Два путешествия

Что может быть лучшим подарком, чем любовь кошки?

ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС

– Сэмми! Что ты здесь делаешь?

Соседская кошка смотрела на меня через стекло задней двери. В этом не было бы ничего необычного, если бы не тот факт, что Сэмми недавно переехала на другой конец города.

Я немедленно позвонила хозяйке Сэмми, Лоре. Та подтвердила, что кошка пропала два дня назад. Получается, что Сэмми прошла пешком почти пять километров, чтобы постучаться в мою дверь. Возможно, она еще помнила, как я кормила ее несколько раз, однако дело было не только в этом. Сэмми скучала по мне.

За последние несколько месяцев мы с Сэмми подружились. Каждый день после обеда я садилась на крыльцо и звала ее. Она прибегала, и я чесала ее за ушами, под подбородком