месте, нет следов перегрузки ящиков с боеприпасами. Потом, прижимаясь спиной к борту машины, он стал медленно продвигаться ко второй машине. Там тоже никого не было, и тент на месте. Впереди большой перемет. По пояс, наверное. Такой сугроб «полуторка» не возьмет. Но ведь у водителей наверняка есть лопаты, могли бы расчистить и ехать дальше. И откуда запах дыма?

А потом Коган услышал голоса. За кустарником он не сразу заметил низинку. И когда подошел к ее краю, увидел внизу шоферов и сопровождающих, плотно сидевших возле костра. Ну, вот и объяснение. Черт возьми, весь завод и областное НКВД на ушах стоят, а они сидят и ручки греют у костра. Когану захотелось выстрелить в воздух, чтобы эти горе-шоферы от неожиданности в штаны наложили, но потом вспомнил свой приказ, побоялся, что водитель вездехода и вохровцы добросовестно удерут и он останется здесь с машинами.

— Эй, голуби сизокрылые! — гаркнул сверху оперативник. — Загораете?

— Так поломались мы! — ответил один из шоферов, когда все повернули головы на голос. — Ни туда ни сюда. А вы-то откуда здесь? Нас, что ли, ищете?

— Вас, вас по всей дороге поисковые партии ищут! — проворчал Коган, пряча пистолет. — Что стряслось, что за поломка?

— Да движок у первой машины стуканул. Перегрели, а он старенький, износ большой. Вот и сломался. А тут не развернуться!

Повернувшись к вездеходу, Борис замахал рукой, чтобы мужчины подъезжали к машинам, а сам тихо спросил одного из сопровождающих:

— А Владимир Сергеевич-то где? Петров. Он же с вами уехал.

— Петров? — мужчина пожал плечами. — Да, он должен был ехать, а в последний момент вдруг сказал, что остаться надо. Уж когда за проходную выехали, он и вернулся.

— На завод? — уточнил Коган.

— А вот это я не видел. Он из кабины вылез, махнул нам рукой, мы и поехали. А на завод он пошел или еще куда, этого я не видел.

Шелестов посмотрел в окно на заводской двор и пошел дальше по коридору. И тут его как молнией ударило. Он снова глянул в окно. Петров? Он ведь уехал, Шелестов сам видел, как тот садился в машину, которая отправлялась на полигон. Как же это так, ведь он был старшим в группе, которая повезла на испытательный полигон контрольную партию боеприпасов на «отстрел». Так это у них тут на заводском жаргоне испытания называются. А машины пропали, и их бросились искать. И Коган на вездеходе уехал, и капитан Разумов с группой тоже уехал искать машины, которые могли застрять где-то по дороге на полигон в снегу. А Петров здесь!

Максим пошел быстрее по коридору, толчком открыл дверь в кабинет главного технолога. Там шло производственное совещание, и все с удивлением подняли головы.

— Машины нашлись? Кто-то знает, как проходят поиски? — таким требовательным тоном произнес Шелестов, что технолог сразу замотал головой:

— Нет, никто еще не вернулся. Наоборот, еще две партии на поиск отправили. Из милиции обещали прислать людей. А что случилось?

И тут завыла сирена. Почти все, включая Шелестова, бросились к окну. Со стороны патронного склада тянуло дымом, выла сирена, и к складу бежали вохровцы и рабочие. Шелестов, чуть не сбив с ног кого-то из инженеров, бросился из кабинета. Он побежал по коридору, потом по лестнице. В цеху толкнул дверь конторки. Усатова на месте не было, дверь оказалась заперта. На улицу Максим выбежал в одном свитере и меховой безрукавке. С треском разлетелось окно склада, и оттуда повал дым. Люди тащили огнетушители, кто-то кричал, требуя принести ведра и багры. Появились двое с пожарным рукавом, который тут же начали раскатывать на снегу.

Шелестов представил, что сейчас произойдет, если начнут рваться патроны. А если еще и гранаты начнут взрываться? Несколько человек, натянув противогазы, открыли дверь и бросились внутрь помещения. Шоферы отгоняли от склада грузовики и погрузчики. Кто-то властным голосом приказывал в мегафон эвакуировать людей из цехов. Внутри здания в затянутом дымом проеме мелькали языки пламени. Появились двое в противогазах. Один тащил на себе находившегося без сознания человека в противогазе. Его сразу подхватили, положили на снег, стащили с потного лица противогаз. Подбежала женщина в белом халате поверх пальто и присела возле раненого.

Шелестов решился. Он схватил брошенный противогаз, надел его и побежал внутрь склада. Дышать было нечем, и он перешел на шаг. В дыму что-то двигалось, впереди виднелись языки пламени. В грудь ударила и исчезла струя воды, едва не сбив Шелестова с ног. Через несколько шагов Максим понял, что находится в просторном помещении, где все заволокло дымом. Он споткнулся о лежащее тело, присел перед человеком, убедился, что тот в противогазе. А потом он увидел Петрова, тот багром оттаскивал в сторону ящики, которые охватил огонь, а какие-то люди поливали их водой из шланга и ведер. Кто-то бил по огню куском брезента, сбивая языки разгорающегося пламени. Еще один человек упал и стал неистово кашлять.

Шелестов с натугой поднял с пола человека, лежавшего без сознания, взвали его себе на спину и, согнувшись, задыхаясь и почти теряя сознание, пошел к выходу. Там, уже за порогом, его подхватили какие-то люди, сняли с него груз. Шелестов закашлялся, стащил противогаз, жадно хватая воздух мокрым ртом. А его уже тащили подальше от огня. Максим пытался вырваться, крича, что там люди, им надо помочь. Кашель душил, в голове все кружилось и плыло, и Максим потерял сознание.

Шелестов очнулся, и первое, что он увидел, это белый потолок над собой. Голова раскалывалась, грудь болела, болело горло, а в воздухе пахло не дымом и гарью, а карболкой. Повернув голову, он увидел кровати, на которых лежали люди, и чьи-то колени у изголовья своей кровати.

— Ну, ожил, пожарный? — раздался голос Когана.

— Ты здесь? — Шелестов закашлялся, прикрывая рот рукой. — Что с машинами? Нашли? А пожар как на заводе? Что там?

— И машины нашлись, и с пожаром справились. Все в порядке, Максим, лежи спокойно. Тебе лежать надо. Надышался ты там всякой гадостью.

— Не могу лежать. — Шелестов приподнялся и подвинул подушку под голову, чтобы лечь повыше. — Слушай, я ничего не понимаю. Там, на складе, во время пожара, когда я помогал людей вытаскивать, я его видел. Он тушил пожар. Мы пришли позже, я думаю, что если бы не Петров, там сейчас все рвалось и горело как в аду.

— Да я знаю, — вяло улыбнулся Борис. — Я уж наслышан. Петров, кстати, здесь же, в больнице. Ожогов много, сотрясение мозга. На него там что-то упало. Ели вытащили. А там с машинами его