– И когда здесь светофор поставят! – покачалаголовой мама близнецов. – Сто раз подумаешь, прежде чем в торговый центр сдетьми пойти, вроде близко, но эта дорога! Еще раз огромное вам спасибо.

Помахав мне рукой, женщина поторопилась вперед, а я –поясницу и впрямь заломило – нырнула в аптеку, отстояла в очереди, купилалекарство, минералку, выпила таблетку и пошла к дому Антонины Федоровны Войтюк.

– Вы к кому? – сурово спросила лифтерша.

– В сорок пятую, – вежливо ответила я.

– Хозяйку не тревожьте, – сухо сказалаконсьержка, – им не до гостей. Вы разве не слышали про смерть Аси?

Только сейчас я по достоинству оценила совершенную мноюглупость. Явилась, чтобы побеседовать с бабушкой, у которой умерла внучка! Ещехорошо, что наткнулась на лифтершу и та меня остановила.

Двери лифта заскрипели, из подъемника вышла мама близнецов,на сей раз она была одна и стала открывать почтовый ящик.

– Лучше вам Войтюк не беспокоить, – бубнилаконсьержка, – какое бы дело к ней ни имели, уходите, горе в семье.

– Действительно, – ответила я, – не вовремязаявилась.

Мамаша захлопнула ящик и обернулась:

– Это вы? Что так побледнели?

– Голова разболелась, – призналась я, –наверное, дождь собирается, давление падает.

– Хотите кофейку? – радушно предложили женщина.

– Не откажусь, – обрадовалась я.

– Римма, она к Войтюк направлялась, – нагловмешалась в нашу беседу хранительница подъезда, – не к тебе.

– Ага, – кивнула Римма, – спасибки.

– Ты хоть ее знаешь? – не утихала лифтерша. –Зовешь к себе человека с улицы.

Римма весело мне подмигнула:

– Тебя как зовут?

– Даша, – ответила я.

Она повернулась к консьержке:

– Ольга Ильинична, утешились? Она Даша!

– Вы москвичка? – налетела на меня бойкаяпенсионерка. – Покажите паспорт! Я за порядок в доме ответственная!

– Может, ей еще и анализы сдать? – засмеяласьРимма. – Потопали.

Мы вошли в лифт.

– Родила невесть от кого, – заорала вслед ей ОльгаИльинична, – позор нашего подъезда!

Римма расхохоталась и нажала на кнопку.

– Встречала подобные кадры? Эксклюзив дома номердесять!

– Ошибаешься, – вздохнула я, – таких тетокмного.

– Ты кто Войтюкам будешь? – не сдержалалюбопытства Римма, когда мы сели за стол в крохотной кухне.

– Я хотела задать Антонине Федоровне несколько вопросовпо поводу ограбления банка, но только сейчас сообразила: неэтично допрашиватьженщину, у которой умерла внучка.

Худенькое личико Риммы заметно вытянулось.

– Вы из милиции?

Моментально отметив, что мать вертлявых малышей заменилафамильярное «ты» официальным «вы», я поспешила откреститься от принадлежности кМВД:

– Нет, работаю в «Комобанке» начальником службыбезопасности.

– Здорово, – обрадовалась Римма, – наверное,оклад хороший.

– Чем большую сумму платит хозяин, тем ретивее онзаставляет подчиненного работать, – усмехнулась я. – Ты хорошо знаешьАнтонину Федоровну?

Римма начала вертеть в руках чашечку.

– Здороваемся, хотя она меня проституткой считает,шалавой заразной. Если я стою в лифте и Антонина подходит, никогда в кабинку невойдет, вежливо пропоет: «Езжайте спокойно, не дай бог испачкаю вас сумкой скартошкой». Илья, сын Войтюк, тоже противный, маменькин сынок, там однаневестка нормальная, Дина. Уж как Антонина Федоровна драгоценному Илюшеразрешила на девчонке из Актюбинска жениться? Ума не приложу! Неужели Ильямамочку ослушался? Хотя Дина у них за домработницу была, пока в декрете сидела,по хозяйству ломалась, сумки с продуктами таскала. Один раз я увидела ее навыходе из супермаркета, идет, шатается! Живот до подбородка, а в руках пакетынабитые. Ну разве можно с таким пузом тяжести поднимать?

Вопрос не требовал ответа, Римма заранее знала мою реакцию,поэтому продолжила рассказ, а я ее не перебивала.

Соседка отняла у Дины часть поклажи и воскликнула:

– Ты надорвешься!

– Ерунда, – отмахнулась та, – дотащу.

– И как только муж отпускает тебя одну запокупками, – покачала головой Римма.

Дина глянула на чуть увеличившийся живот собеседницы.

– Сама-то тоже без сопровождения в магазин пришла.

Римма усмехнулась:

– Я одна, ни мужа, ни свекрови. А ты семейная!

– Антонина Федоровна на работе устает, – безвсякой агрессии сказала Дина, – вот она меня и попросила крупу купить,говорит, раньше бабы в поле рожали, младенца в юбку заворачивали и дальшесерпом махали. Беременность – естественное состояние, не болезнь.

– Добрая она, – хмыкнула Римма.

С той поры у женщин сложились дружеские отношения. У Дины, ксожалению, родилась не совсем здоровая Ася. Девочка отставала в развитии, онапоздно начала держать головку, до двух лет не ходила, боялась людей и рыдалапри каждом удобном случае.

– Что-то со мной не так! – заплакала как-тоДина. – Асенька маленькая, очень худая, и с движениями у нее плохо!Антонина Федоровна считает, что девочка в нашу родню пошла. Отец мой пил, мамарано от сердца умерла. Я в Москву от тетки удрала, пошла в клуб танцевать, закрасоту меня туда взяли.

– Ты на самом деле очень хороша собой, – началаутешать подругу Римма, – и ничем не виновата! Носила всю беременностьтяжести, мыла полы, гладила, стирала, и вот результат. Так Тоньке и скажи,когда она в очередной раз тебя и девочку гнобить станет. Учись давать отпор,иначе сожрут тебя и ботинки не выплюнут.

– Ты тоже хозяйством занималась и в декрет не уходила,до родов пахала на фирме, а Сева с Антошей лучше всех, – грустно ответилаДина, – во мне непорядок. Антонина Федоровна права, и она Асю любит,занимается ею, к врачам водит.