– Но это правда. Асю с сентября определили в особуюшколу, в обычную ее не взяли, Антонине хлопот прибавилось. Но главное другое.Дине предложили уехать в Египет, заведовать там отелем, который принадлежит ктой же сети, что и московский. Зарплата супер! Управляющей предоставляют домикиз четырех комнат, можно взять с собой семью. Контракт на три года, дальше –как получится. Илья собрался писать диссертацию, ему без разницы, где еекропать. Антонину в Москве ничто не держит. Одна беда – Асю врач не отпустил,девочке с ее проблемами нельзя климат менять. Дина очень расстроилась, да иИлья тоже, он хотел дачу, машину и квартиру побольше, но если не поехать вЕгипет – конец мечтам. В Москве на все аппетиты муженька Дине не заработать,здесь ей хорошую должность не предложат, в иностранных фирмах суровые порядки.Один раз отказалась, продемонстрировала нанимателю, что семья тебе дорожеслужбы, – и упустила шанс навсегда. Дина такая расстроенная ходила, потомприбегает счастливая, с порога закричала:

– Антонина Федоровна – святая, согласилась с Асей вМоскве остаться, только просит ей в помощь няню нанять. Илюша, конечно,дергается, он без матери скучает, но это единственный наш шанс!

Муж с женой улетели в июле, а в октябре Ася умерла.

– Сомневаюсь, что такое горе можно посчитатьудачей, – тихо сказала я.

Римма пожала плечами.

– С какой стороны посмотреть. Ребенка-инвалидавоспитывать тяжело, и денег и сил в Асю с каждым годом приходилось вкладыватьвсе больше. Дина хотела еще раз забеременеть, но Илья не согласился,категорично заявил:

– Появится в доме новый малыш, Асе достанется меньшелюбви.

Зато теперь они смогут нормального малыша родить, деньгихорошие заработают, нянька больше не понадобится, расходов меньше. Мужики небабы, Илья быстро утешится, увидит здоровенького младенца и про Асю забудет.Поверь, всем от такого поворота событий лучше.

Я встала.

– Спасибо за вкусный кофе. Пока я не чувствую в себесил беседовать с осиротевшей бабушкой, обращусь к ней позднее.

Поскольку моя машина осталась на парковке у банка, я пошланазад пешком, бездумно рассматривая попадающиеся по дороге вывески. Магазин«Чума». Интересно, чем там торгуют? Чумовой одеждой или возбудителями опаснойболезни? Ателье, банк «Орхо», еще один банк с зазывным плакатом в витрине «Нашвкладчик никогда не потеет». На секунду я притормозила у чисто вымытого окна.Если у человека отказали потовые железы, то он либо умер, либо сильно заболел.Согласитесь, обе перспективы неприятные. Сотрудникам пиар-отдела, выдающимкреативные слоганы, следует иногда включать здравый смысл.

– Вы заходите? – спросил у меня юноша вкоротенькой кожаной куртке.

Я посторонилась:

– Нет.

Парень приоткрыл и тут же захлопнул дверь.

– Жесть.

– Много народа? – бесцельно спросила я.

– Ваще! – протянул молодой человек. – Я хотелна мобилу бабло бросить, но лучше внутрь не соваться.

– Чуть подальше есть «Комобанк», – посоветовалая, – загляните туда.

– Не, – помотал головой незнакомец, – наперекрестке кучу времени простоишь, светофора нет, никто не тормозит. Лучшезарулю в мини-маркет, что за парикмахерской, у них автомат стоит, очерединикакой, загрузил деньги, и гуляй.

– Тогда вам не стоило в этот банк дажезаглядывать, – улыбнулась я.

– У меня бывшая девчонка на кассе в супермаркетесидит, – признался парень, – неохота было с ней встречаться.

– Наверное, это не единственная подружка, с которой тырасстался. Так и будешь от всех скрываться? Вот уж глупо, – завершила яникчемную беседу и побежала к перекрестку, чтобы успеть пересечь опустевшеешоссе.

В парикмахерской меня встретили как родную. Симпатичная,чуть полноватая девушка с бейджиком «Карина» на лацкане розового халата усадиламеня в кресло и сказала:

– Платочек снимите.

– Только вы не пугайтесь, – предупредила я.

Карина заговорщицки мне подмигнула:

– Вы даже не представляете, чего я навидалась! Сильносомневаюсь, что кому-нибудь удастся меня поразить.

Я с шумом выдохнула и сдернула голубой платок.

– Матерь божья! – подпрыгнула мастер. – Что свами случилось?

– Уронила на голову шкафчик, – солгала я, –на нем стояла банка с синькой и бутылка водки, все разбилось, попало на волосы.

– Хорошо хоть череп не пострадал, – зацокалаязыком Карина, – сейчас посмотрю… М-да! Ленка-а-а!

На крик прибежала другая мастерица, она тоже незамедлительноахнула:

– Матерь божья!

Похоже, эти слова будут произносить все, пока моя голова непотеряет окрас перьев амазонского попугая.

– Че это с вами? – испугалась Лена.

– Уронила на голову шкаф с годовым запасом синьки иводки, – устало повторила я.

Лена сделала шаг назад.

– Я про лицо. Губы… э… ну… в общем…

– По ним проехал трамвай, – разозлилась я, –неужели вы никогда не видели девушек, закачавших в себя гель? Лучше займитесьпрической, мой рот не в вашей компетенции.

Карина ткнула пальцем в мою макушку:

– Во!

– Вау! – снова отшатнулась Лена.

– Что на этот раз? – прошипела я. – Снимайтенакладку. Мастер, который мне ее приделал, сказал, что никаких проблем небудет, уберите шиньон, а мои родные волосы перекрасьте.

– Мы не будем вас обслуживать, – объявила Карина.

– Это еще почему? – вскипела я.

– Блохи! – хором ответили парикмахерши.

– Маленькие, черные, – уточнила Лена.

– Скачут, – добавила Карина.

Я знаю, что иногда мастера не могут или не хотят выполнитьпросьбу клиента. Вероятно, Лена с Кариной не умеют работать с приклееннымшиньоном или боятся красить мои собственные волосы, имеющие слишкомэкстремальный цвет. С одной стороны, я их понимаю, вдруг шевелюра клиенткипозеленеет, потом хлопот не оберешься, но с другой – меня возмутил повод,который придумали девчонки, чтобы отказать даме с разноцветными волосами.