— Поговори со мной, Роза. Скажи, где Мария?

Услышав имя ребенка, она впервые подала признаки жизни: по телу пробежала дрожь.

— Где она? — повторил он чуть настойчивее.

Повернув голову на его плече, она посмотрела в противоположный конец помещения. Он проследовал глазами за ее взглядом.

Участок пола у противоположной стены был очищен от пепла и обломков — Роза разгребала еще не остывшую золу голыми руками. На ее пальцах виднелись кровавые ожоги и волдыри, а руки были черными по локоть. Посреди этого расчищенного места лежало нечто маленькое и обугленное.

— Мария? — прошептал Себастьян и почувствовал, как Роза содрогнулась. — О Господи! — воскликнул он, поднял Розу и, прижимая ее к груди, шатаясь, вышел из развалин дома на тихую вечернюю прохладу, однако его ноздри все еще продолжали ощущать запах дыма и обгоревшей плоти. Ему хотелось унестись куда-нибудь подальше от этого. Он бросился бежать по тропинке с Розой, безропотно лежавшей у него на руках.

На следующий день Флинн похоронил погибших на холме близ Лалапанзи. Он положил тяжелую гранитную глыбу на маленькую могилку, расположенную в стороне от остальных, и, закончив, послал одного из носильщиков за Розой и Себастьяном.

Когда они пришли, он одиноко стоял в тени деревьев возле могилы Марии с опухшим красным лицом, со свисавшими на лоб и уши, точно мокрые перья старого петуха, седеющими прядями волос. Его фигура с поникшими плечами и ввалившимся животом как будто таяла. Одежда на плечах, под мышками и между ног насквозь промокла от пота. Ему было плохо от горя и алкоголя.

Себастьян встал рядом с Розой, и все трое молча простились с малышкой.

— Все кончено, — хрипло произнес Себастьян.

— Нет, — отозвался Флинн. Медленно нагнувшись, он собрал с могилы горсть свежей земли. — Нет, не все. — Он просеял землю между пальцев. — Надо найти того, кто это сделал, и убить его.

Стоявшая возле Себастьяна Роза выпрямилась, повернулась к мужу и, вздернув подбородок, заговорила впервые за время с момента его возвращения.

— Убить его! — тихо повторила она.

Заложив руки за спину и воинственно выпятив вперед подбородок, контр-адмирал, сэр Перси Хауи в задумчивости покусывал нижнюю губу.

— Когда, по нашим достоверным данным, был в последний раз замечен «Блюхер»? — наконец спросил он.

— Месяц назад, сэр. За два дня до начала войны. По сообщению, полученному с «Тайгерберга», ноль градусов двадцать семь минут северной широты, пятьдесят два градуса шестнадцать минут восточной долготы, курсом на юго-восток со скоростью около восемнадцати узлов…

— Чертовски полезная для нас информация, — прервал сэр Перси командира флагманского корабля, внимательно глядя на огромную адмиралтейскую карту Индийского океана. — За это время он уже мог благополучно вернуться в Бремерхафен.

— Мог, сэр, — кивнув, согласился капитан.

Покосившись в его сторону, сэр Перси одарил его ледяной улыбкой.

— Но вы же так не считаете, Генри, не правда ли?

— Не считаю, сэр. За последние тридцать дней между Аденом и Лоренсу-Маркешем пропали восемь торговых судов. Почти четверть миллиона тонн груза. Тут явно не обошлось без «Блюхера».

— Да, пожалуй, — согласился контр-адмирал и, протянув руку, поднял с необъятных картографических просторов Индийского океана черную фишку с надписью «Блюхер».

В ожидании принятия важного решения в штурманской командного центра южной Атлантики и Индийского океана воцарилась должная тишина. Медленно тянулось время. Подбрасывая «Блюхера» на ладони, адмирал в раздумьях морщил лоб, серые брови ощетинились, точно колючки ежа. Прошла целая минута.

— Напомните-ка мне его характеристики. — Имея в своем распоряжении какое-то время на размышления, сэр Перси, как и большинство преуспевающих мужей, не торопился с принятием решения. Предвидевший такую просьбу дежурный лейтенант сделал шаг вперед с уже открытым на нужной странице списком судов имперского флота Германии.

— «Блюхер». Включен в списки действующих судов военно-морского флота шестнадцатого августа тысяча девятьсот пятого года. Тяжелый крейсер класса «Б». Основное вооружение: восемь девятидюймовых орудий. Вспомогательная артиллерия: шесть шестидюймовых орудий.

Закончив читать, лейтенант молча замер в ожидании.

— Кто капитан? — поинтересовался сэр Перси, и лейтенант справился в приложении к списку.

— Отто фон Кляйне, граф, до этого командовал легким крейсером «Штурм Фегель».

— Да-да, — отозвался сэр Перси. — Слышал о нем. — Он вернул фишку на карту, не выпуская из руки. — Он опасен как здесь — к югу от Суэца, — он двинул фишку в направлении Красного моря — ко входу в канал, где тонкие красные нити морских путей сливались в мощную артерию, — так и здесь. — И он передвинул фишку вниз — к мысу Доброй Надежды, огибая который такие же красные нити соединяли Лондон с Австралией и Индией. Убрав руку, сэр Перси оставил грозную черную фишку на морских путях.

— Что мы можем противопоставить ему на данный момент? — В ответ командир флагманского корабля взял в руки деревянную указку и стал по очереди показывать красные фишки, разбросанные по всему Индийскому океану.

— «Пегас» и «Ринаунс» — на севере. «Игл» с «Планджером» прочесывают южные воды, сэр.

— Чем еще мы располагаем, Генри?

— Еще, сэр, «Орион» и «Бладхаунд» в Саймонстауне. — Он дотронулся указкой до кончика африканского континента.

— «Орион»… там Мэндерсон, не так ли?

— Да, сэр.

— А на «Бладхаунде»?

— Литтл, сэр.

— Хорошо. — Сэр Перси удовлетворенно кивнул. — Шестидюймовому крейсеру с эсминцем должно быть по силам справиться с «Блюхером». — Он вновь улыбнулся. — Тем более что «Бладхаундом» управляет такой лихой вояка, как Чарлз Литтл. Мне прошлым летом довелось сыграть с ним в гольф — так он на шестнадцатой чуть не разнес Сейнт-Эндрюс!

В ответ на замечание адмирала о доблести капитана эсминца командир флагманского судна позволил себе непринужденно заметить:

— Юные леди Кейптауна будут горевать в связи с его отбытием, сэр.

— Будем надеяться, что капитан-цур-зее Отто фон Кляйне будет горевать в связи с его прибытием, — хмыкнул сэр Перси.

— Ты очень нравишься папе.

— У твоего папы исключительно тонкий вкус, — галантно отозвался командир корабля Чарлз Литтл и, повернув голову, с улыбкой посмотрел на юную леди, лежавшую возле него на ковре под сенью сосен.

— Ты можешь хоть иногда быть серьезным?

— Хелен, милая, в своих намерениях я порой даже слишком серьезен.