не учитываем темные души и участившиеся прорывы. А если представить, что портал образовался сам, то можем приплюсовывать к списку всех сильных стражей. Итого получается… много.

Я вздохнула. Задача представлялась практически невыполнимой. Если убийца не выдаст себя, мы будем гадать до скончания веков, причем в прямом смысле: балеопалам надоест ждать.

Дэваль, судя по всему, думал о том же:

– Не хочу нагнетать, но, возможно, именно тебе выпадет принимать окончательное решение.

По коже прошел мороз: Дэваль имел в виду убийство. Если балеопалы решат напасть, уничтожить Мортрум, нам придется забрать их души сюда, в Мортрум. Навсегда.

– Когда я об этом подумал, то решил, что быть верным стражем Повелительницы может быть намного выгоднее.

– У меня сейчас голова взорвется. – Я потерла виски в надежде, что это хоть немного успокоит тревогу, но стало только хуже. – Можем мы насладиться славными временами, когда балеопалы в большей степени проблема Вельзевула, чем моя?

– Тогда пойдем выпьем?

Я покачала головой.

– Не хочу появляться на людях.

– Идем, не бойся. Я отлично отпугиваю излишне назойливых. В министерский бар не пойдем. В Мортруме достаточно мест, чтобы выпить вдали от любопытных глаз.

И мы направились в один из скрытых в укромном уголке города-замка баров. У него не было ни вывески, ни толп посетителей. Я до сих пор так и не исследовала весь Мортрум, предпочитая ходить по улице. И такие тайные уголки казались чем-то волшебным.

Внутри было тесно, но немноголюдно. Небольшое вытянутое помещение вмещало в себя только барную стойку, несколько высоких крошечных столиков с такими же высокими стульями и уже привычную для Мортрума горгулью. На этот раз неподвижную.

– Почему вы так любите горгулий? – спросила я. – Весь город ими напичкан. Некоторые как будто разумные.

– Они не разумны. Это… своего рода искусство. Как картины Дара. Когда магия уничтожала наш мир, в местах, где ее было особенно много, земля превращалась в монолитные глыбы. Они не были похожи на скалы или камни. Когда строили Мортрум, использовали эту породу в строительстве. И один из стражей-иных принялся вырезать разные фигуры по образу и подобию темных душ, виденных им у Предела. Кто-то решил, что это отличный символ города, и горгульи стали появляться на каждом шагу. А потом выяснилось, что напичканный магией материал может обладать разными интересными свойствами… С горгульями-то все понятно, стоят и стоят, никому не вредят, только изредка хулиганят, но силу Вельзевула чувствуют и уважают. А вот с теми участками города, в которых использовался этот камень, возникла проблемка. То лестницы исчезают, то проходы ведут не туда, куда следует. То прорывы нет-нет да случаются… вот так мы и решили, что лучше будем гулять.

– Полезнее для здоровья, – хмыкнула я.

Ну и бардак у них творится.

– Что будешь? Эссенцию?

– Как обычно.

И правда: зачем им другие напитки, если можно получить в точности то, что хочется. Даже если сам не знаешь, что именно. Вот я, например, не знаю. Может, не отказалась бы от колы. Или минералки с мятой и лимоном. Посмотрим, чем удивит эссенция сегодня.

Я заняла один из дальних столиков в углу и с интересом осматривалась. Контингент этого места отличался от привычного бара, где я когда-то (казалось, прошла целая вечность!) отрабатывала провинность, таская коктейли. Вместо стражей и магистров здесь сидели… просто люди? Может, кто-то из компании парней за стойкой и преподавал в колледже, а кто-то ходит в дозоры к Пределу. Две девушки-подруги, весело беседующие за столиком у самого выхода, могли быть проводницами или сотрудницами министерства, которых я даже не замечала. Никто не обращал на нас внимания, не изменился в лице при виде Дэва, как это обычно бывает. На нас всем было плевать.

Ровно до тех пор, пока я не увидела Олив.

– Вы что, издеваетесь?! – выругалась я.

Если это тоже дело рук Дэваля, то сегодня его последний вечер в мире относительно живых. Я в зубах дотащу его до Стикса и там искупаю, если это потребуется.

Повесив плащ на вешалку возле стены, Олив остановилась и обвела взглядом зал, словно кого-то искала. У меня мелькнула мысль быстро юркнуть за барную стойку и пробраться к выходу, но я заставила себя сидеть на месте. Если меня застукают прячущейся от Олив – это будет позор века.

Когда я только оказалась в Мортруме, мне можно было посещать самостоятельно лишь столовые в колледже и министерстве. Двери таких заведений закрывались перед носом у тех, кто не успел заработать авторитет и уважение в местном обществе. Но Олив спокойно разгуливала по городу, не стесняясь баловать себя вечеринками после работы. Интересно, откуда такое уважение в обществе?

Увидев меня, она ехидно ухмыльнулась и направилась прямиком к нашему столику. Надежды на то, что Олив явилась просто выпить после тяжелого дня, растаяли. Она искала меня. Может, даже следила, что определенно снимает часть подозрений с Дэваля.

Я стоически выдержала ее взгляд и мысленно приготовилась к борьбе.

В это же время от барной стойки с двумя бокалами эссенции возвращался Дэваль. Он не смотрел на меня, но увидел Олив и одним выражением лица снял с себя все подозрения. Если бы мне понадобилось описать это выражение, я бы использовала фразу «ты серьезно приперлась сюда именно сейчас?».

А потом Дэваль сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он обогнал Олив, встав у нее на пути, и наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо. Что-то длинное. И не очень приятное, потому что с лица Олив сошла довольная улыбка.

Она почти с ужасом посмотрела на Дэваля, потом не посмотрела на меня (и я даже не могу представить, что заставило ее забыть о моем присутствии). А потом рванула к выходу, напрочь забыв о плаще, так и оставшемся висеть на крючке.

Я поспешно отвернулась, сделав вид, будто увлечена, рассматривая горгулью. Почему-то не хотелось, чтобы Дэваль знал, что я видела сцену с Олив.

– Спасибо. Что это за место? О нем, судя по всему, мало кто не знает.

– Всего лишь небольшой бар для своих. Что ты улыбаешься?

– Ничего. Просто люблю уютные места.

И когда меня защищают. Неожиданное ощущение.

Я пригубила эссенцию и нахмурилась.

– Что не так? – спросил Дэваль.

– Я не чувствую вкуса. Вообще никакого. Эссенция какая-то странная.

Взяв у меня бокал, он сделал глоток и задумчиво на меня посмотрел.

– Просто ты ничего сейчас не хочешь. Даже интересно почему.

***

Кажется, мы вышли из бара далеко за полночь. Во всяком случае, большинство столиков уже опустело. Пить безвкусную эссенцию мне не хотелось, поэтому я знатно развлеклась, пробуя весь ассортимент местных напитков. По всему выходило, что алкоголь на Земле интереснее и разнообразнее. А здесь все напитки – как будто мы не в мире, где души после смерти пытаются избежать страшнейшей участи, а в книге, где, чтобы