Тру резко занывшую переносицу. Как же хочется послать все к черту, вообще все. Обманываться я не привык. В ушах звенит истина, которую я как мог отгонял от себя все это время. Я переоценил Машину взрослость. Фактически побывала замужем, но, по сути, еще ребёнок. Мы не виделись несколько дней, я не перезвонил и вот она исчезает в неизвестном направлении.

У меня возникли серьезные проблемы в одном из ресторанов, после чего мне понадобилось срочно лететь сюда, позже меня ждет еще два места. А я должен думать, какая вша села под хвост девчонке. Мой бизнес имеет первостепенное значение, я не могу в рабочее время позволить себе анализировать что-то другое, кроме дел. Я на совещании с такими людьми, о которых вслух говорить не принято, а Маша спряталась. Встала в позу.

— Ее мать в истерике? Заявление в полицию пытается подать?

— Нет, босс, она улыбается.

— Знает, значит, где она, зараза.

— Могу надавить.

— Я бы на это посмотрел. Иголки под ногти собрался вставлять что ли, криминальный авторитет местного пошиба?

Отключаюсь. Перебесится и вернется.

День четвертый

Официально деловую часть вообще не помню.

В спортзале отеля осваиваю беговую дорожку. Бегу так усердно, что по спине пот ручьем течет. Пора бросать курить. Дыхалка ни к черту.

Приседаю со штангой. Навалил слишком много блинов и сейчас кряхчу, как восьмидесятилетняя бабка с авоськами.

— Михаил Сафрнович?

— У? — перевожу безразличный взгляд на едва вспотевшего Виталия Николаевича.

Не сильно понял, зачем он вообще сюда приперся. Качалка вроде как не по его части.

— Сегодня у нас по плану театр-варьете, — широко улыбается мой главный юрист, поправляя оправу очков.

Меня ведет со штангой в руках. Раскрасневшись, приподнимаю ее выше головы.

— Надеюсь, выступать будем не мы? — выдавливаю, шатаясь.

— Нет, — снова дергает очки, смеется, — мы будем смотреть на очаровательных юных особ в пышных юбках.

— Хватит с меня юных особ, — слегка теряю равновесие, отшатываясь назад.

Мой телефон лежит на деревянной гимнастической лавке, непроизвольно кошусь на него. Николаевич уговаривает посетить варьете, а я гипнотизирую сотовый. Честно говоря, не ожидал, что ее байкот продлится так долго. Со стержнем оказалась девочка, сильная. Уважаю. Только пора уже этот бред заканчивать. Хоть и злюсь на нее дико, соскучился так, что аж зубы сводит. Не хочу варьете, хочу свою рыжую девочку, желательно полностью голую.

«Маша» загорается на экране. И, испытывая позорный щенячий восторг, я не справляюсь со штангой и опускаю ее себе на ногу. От моего крика закладывает уши.

— Маша? — допрыгиваю до лавки.

Сразу два тренера занимаются моей ногой, откуда-то появляется пакет со льдом. Они поднимают и опускают ногу, а вместо приятного и очень нежного голоса своей девочки, я слышу противный голос Олега. Твою мать! Два раза на те же грабли.

— Оу, простите, босс, проверка. Снова звоню с Машиного телефона. Мало ли что.

Я уж догадался, сука. Нахер он это делает? Вернусь, уволю к чертовой матери. Больно!

— Все по-прежнему, сидим чай пьем, — отвечает Олег, чувствую, сука, улыбается.

А мне грустно.

— Маши нет, — отчитывается Олег, — а мы чай пьем.

Олегу за тридцать, а ведет себя как пацан. С Машкиной мамой чаевничает.

Все в спортзале сбежались в одну точку, столпились вокруг, ногу мою крутят, на предмет перелома изучают. А мне все равно. Может я грипп подхватил или очередной загадочный вирус? Внутри меня пустота, странная какая-то и затягивающая. Она такого размера, что ее не заполнит ни контракт на огромную сумму, ни новая тачка, ни случайные бабы с колбасой копченой под водочку. Я и раньше знал, что человека с человеком связывают чувства. Эмоции: грусть, радость, преданность...

Боль, которую я сейчас испытываю — не в ноге, она в верхней половине тела, где-то слева концентрируется и сверлит.

Продолжаю тупить, кажется, это паскудное состояние у людей тоской называется.

День пятый

Лежу в шикарном номере люкс, разглядывая потолок и ползущую по нему муху. Наблюдаю за ней, преследуя агрессивным взглядом. Прибить бы стерву мохналапую, но как ее поймать? Улетит же, дрянь такая, и сядет жужжать на новое место. И вот это они называют сервисом в одном из лучших отелей Европы? Обязательно оставлю на ресепшн гневный отзыв. Усмехаюсь, представляя рожи местного руководства после прочтения моих матов в гугл-переводчике.

Плюнуть бы на все, дела порешать, вернуться на родину и закатить банкет человек на двадцать. Но что-то мне останавливает. Идея праздника сразу жухнет, учитывая факт отсутствия на нем Маши. Девушки, считающей, что может решать за нас двоих, продолжать или заканчивать отношения. Первый раз такая херня, ничего не сделав, связала меня учительница младших классов по рукам и ногам.

— Михаил Сафронович, нам пора на производство! — нагло долбит кулаком в дверь гостиничного номера Виталий Николаевич.

А «дед» то в эту командировку просто удивил. Прям с новой стороны для меня раскрылся. Никакого уважения к начальству. А как же: «Доброе утро, Миша Сафронович, как Вам спалось?».

Спалось мне плохо, крутился без сна до пяти утра. И ладно бы шлялся по бабам или штаны на стульях гостиничного бара протирал. Лежал на этой кровати, репетируя гневную речь, которую произнесу, когда с рыжулей своей встречусь. А под утро, прибитый усталостью, все-таки уснул. И ко мне пришла она, Маша. Сон не был эротическим. Я видел ее забавные веснушки на носу, красивую улыбку, большие зеленые глаза и пушистые ресницы, выцветшие на кончиках. Медного цвета волосы взлетали в воздух непослушной медовой волной. Маша звала меня, но при этом убегала, прячась за деревьями. Подол ее длинного, светлого платья мелькал между толстыми стволами. Поймать не получалось, хватал руками, а между пальцев оставался лишь воздух.

— К черту производство! — кричу ему в ответ, не открывая дверь.

Беру с пола ботинок и встаю на кровати в полный рост. Видел бы меня сейчас кто-нибудь. Дусманис, вместо бизнес-встречи, в рабочей командировке, в одних трусах, по номеру муху гоняет. Нет, ну откуда она здесь взялась? Ума не приложу. Здоровая такая, жирная.

— Сам там разберись. Настроения нет.

Херак. На потолке остаётся пятно.

— О чем это Вы? — пыхтит мой юрист.

Прям вижу, как очки свои поправляет по ту сторону двери:

— Это же…это же многомиллионные контракты, никто не будет беседовать с юристом без генерального. Это же… Это недопустимо. Да дело даже не в деньгах. Дело в престиже. Вы должны присутствовать на встрече иначе… Иначе они заподозрят нас в некомпетентности. А кто будет подписывать пакет документов?