Колдунья передала клубок Джее. Та с поклоном приняла подарок и стала внимательно его разглядывать. Вроде, в нем было ничего необычного, и Джея, еще раз поклонившись, спрятала его в дорожную сумку, перекинутую через плечо.

Чанг, как и все остальные, ждал продолжения или какого-то объяснения со стороны ведуньи, но ничего не произошло: клубок спокойно перекочевал в сумку и там успокоился. По рядам зрителей прошелестел неудовлетворенный вздох, но Чанга не покидало ощущение: и в этот раз он стал свидетелем могучей магии – только пока не мог понять, какой.

Пока шло чествование, пока Джея, весело смеясь, обходила зрителей, целовалась и обнималась с друзьями, подругами и родственниками, Чанг старался понять, с кем ему предстоит драться в последнем поединке.

Конечно, он надеялся на победу – было бы очень обидно, растратив столько сил, проиграть в самом конце. Кроме того, он был впечатлен дарами, которые вручили Джее. Никогда прежде он не встречал ничего подобного. И не имело значения, что клубок ниток, подаренный победительнице ведуньей Тон, никак себя пока не проявил – Чанг не сомневался, он наполнен магией сверх всякой меры.

Пока еще оставалось время, нужно было, по возможности, изучить своих противников. Не приходилось сомневаться, что бороться ему придется сразу с двумя – они постараются быстро вывести его из боя, а потом начнут выяснять отношения между собой. Он был чужаком – это следовало учитывать, и местные приложат все силы, чтобы победить его и доказать превосходство своей школы борьбы.

К своему стыду Чанг не мог сказать определенно, кто, кроме него, вышел победителем в прошлых поединках. Они боролись, пока он отдыхал. Кроме того, их выступления были скрыты от его взгляда плотной стеной зрителей, которые обступали арену каждый раз, когда противники выходили в круг.

Однако ничего не мешало ему сейчас попытаться определить своих соперников. Они, как и он сам, должны разминать мышцы и приводить в надлежащее состояние разум. Как никак, но для каждого из них эта схватка будет решающей.

Чанг обвел взглядом стоящих рядом воинов. И сразу же нашел двух человек, которые будут бороться против него. То, что это были его противники, не вызвало у Чанга никаких сомнений. Только у них был такой же собранный и отстраненный вид, как и у него самого.

Чанг вдруг подумал, что было бы неплохо попытаться заранее внушить страх своим соперникам. Поначалу он отогнал от себя эту мысль, но вскоре опять вернулся к ней:

– А почему, собственно, и нет? В любом случае, хуже не будет, а шанс на победу вырастает…

…Как всегда, первое, что он сделал – это попытался понять, что за силы и что за магия будут бороться против него. Не было никакого сомнения – его ждет бой с могучими соперниками – в противном случае, они бы никогда не прошли так далеко – даже, принимая во внимание, что многих из потенциальных победителей одолел сам Чанг.

Эти двое были совсем непохожи друг на друга – один был худой, как щепка, и казался совершенно изможденным. Его движения были неуклюжими и какими-то угловатыми. Складывалось впечатление, что ему неведома способность плавно передвигаться. Но, присмотревшись получше, Чанг обратил внимание, что его угловатость отнюдь не отменяет резкости и быстроты.

Чанг почувствовал, что движения этого человека могут быть очень быстрыми, а удары смертоносными. И еще он явственно уловил в нем признаки сдерживаемой до поры, до времени смертельной магии, которая, без всяких сомнений, может быть в любой момент спущена в атаку. Сила худого состояла именно в его колдовском умении, т. к. на свое тело он полагаться не мог – Чанг никогда в жизни не видел более тщедушного победителя.

Следующим его противником был человек, который являлся полной противоположностью первому. Настоящая гора мышц – руки и ноги будто отлиты из бронзы, и одновременно уверенные и плавные движения – как у крадущегося к добыче тигра-людоеда.

Он и производил впечатление такого же опасного хищника. Весь его облик, конечно, должен был внушать страх противникам, и Чанг по достоинству оценил его бойцовские качества – такого воина следовало принимать абсолютно всерьез.

Кроме того, он уловил еще и скрытые, почти неуловимые намерения своих соперников. Они готовились разом и одновременно броситься на него – здесь не было никаких сомнений.

Они только что обменялись между собой быстрыми знаками, которые ничего не значили для стороннего наблюдателя, но Чанг сумел их разгадать – тем более он знал, куда смотреть. Положение Чанга было хуже некуда – то, что ему не дадут победить, он уже почти не сомневался. Ему оставалось надеяться только на то, что еще до начала поединка он сможет продумать план боя и потом воплотить его в жизнь.

Спасение нужно было искать там же, где и всегда в таких случаях – в Истинной Пустоте. Может быть, она и сейчас пойдет ему навстречу.

Чанг перевел внимание на дыхание и очистил сознание. Теперь он смотрел на себя словно со стороны. Восприятие раздвоилось, мысли текли медленно и умиротворенно. Только полностью отстранившись от происходящего вокруг, можно было рассчитывать получить от Истинной Пустоты необходимый ответ.

Он пришел внезапно, как яркая вспышка. Единственным выходом для него было абсолютное миролюбие и отказ от насилия, направленного на худого соперника.

Чанг не зря решил, что главной его силой является магия. Она была его главным оружием и основывалась на способности перенаправлять агрессивные воздействия, предназначенные хозяину, на его противников.

Подобное колдовство было как будто непрозрачным водным зеркалом, отражающим падающие на него лучи. Или натертым до блеска куском железа, который Чанг использовал для бритья.

Зеркало отражает свет, а магия худого отражала агрессию, преобразовывая ее в магические удары, которые, как рой диких пчел, атаковали соперников изнутри и просто лишали его силы и способности сопротивляться.

Чангу нужно было просто отказаться от своего намерения во что бы то ни стало одолеть худого, и тогда его магия станет союзницей Чанга – она будет направлена на второго его соперника, который подспудно все-таки будет желать проигрыша худому – после того, как из борьбы выпадет Чанг.

Было странно, что уже второй раз в течение одного дня Чангу предстояло встретиться в одном поединке с воином, магия которого работает по принципу щита – только в первом случае колдовство использовало силу атакующего для усиления защиты своего хозяина, а во втором – перенаправляла уже саму агрессию. Без сомнения, Чангу еще предстояло обдумать такое сходство и, по возможности, найти источник подобной магии. То, что они имеют общие корни, он не сомневался.

Итак, ему нет необходимости на первом этапе сражаться со своим худым соперником, наоборот, он должен видеть в нем горячо любимого родственника или боевого друга. Это несложно – гораздо сложнее было понять, что же делать потом – после того, как со вторым атлетом будет покончено.