— Ты наелся? С собой бутербродик завернуть?

— Спасибо, не нужно. Я сыт!

Он еще раз чмокнул старушку в щеку и побежал одеваться: сегодня у него действительно важная встреча, и опаздывать на нее нельзя…

Минут через сорок он уже был на Курском вокзале и перед самым уходом успел вскочить в электричку до Фрязево. Вагоны были почти пустыми, он облюбовал местечко у окна. Поезд прогромыхал на выходных стрелках, проскочил мост через извилистую грязную Яузу, миновал белеющий на ее высоком берету Андроников монастырь — последнее пристанище на грешной земле великого Андрея Рублева, и втянулся на длинный перегон по Москве до Новогиреево.

На станции Кусково Серов вышел. Остановился на платформе, достал пачку сигарет и не спеша прикуривал, пока не отошел поезд. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он убедился: кроме него здесь сошла только одна пожилая женщина с хозяйственной сумкой. Она перебралась на другую сторону путей и быстро скрылась из виду.

Вокруг царила тишина. Прямо от платформы аккуратные аллеи уводили к прятавшемуся в глубине парка старому дворцу. В густых кронах деревьев щебетали птицы. Временами налетал легкий ветерок, принося приятную прохладу.

Серов облокотился об ограждение платформы и подумал: хорошо бы взять отпуск и уехать в несусветную глушь, в маленький провинциальный городок, где живут по старинке, патриархальным укладом, без людской сутолоки, где в переулочках растет неистребимая травка спорыш и где даже в жару у водоразборных колонок стоят лужи, а на задах домов, привязанные к вбитым в землю колышкам, пасутся козы с бесновато-глупыми глазами…

И хорошо бы хоть на месяц забыть, что нужно ходить по городу с заряженным пистолетом под мышкой и ловить всяких гадов, предаться бездумному времяпрепровождению: спать сколько влезет, пить из кринки парное молоко, по вечерам смотреть телевизор, ходить вместе с хозяином домика, где остановился квартировать, в баню и после парилки щедро угощать его холодным пивом под неторопливый мужской разговор «за жизнь». Лепота!

И каждый год он мечтал провести так отпуск, да все никак не случалось. Иногда Сергей думал: остались ли еще они, городки его мечты? Стоит ли ехать, искать их, для того чтобы столкнуться с грубой действительностью сегодняшнего дня, вдрызг разбивающей хрустальные мечты? Теперь везде компьютеры и политика, везде свои «деловые» и коррумпированные чиновники, а в переулочках травку спорыш приминают широкими шинами иномарки местных «новых русских», понастроивших себе особняки-крепости. Так, может, лучше не трогать мечту?

Докурив, он поглядел на часы — начало одиннадцатого. Вокруг по-прежнему тихо и безлюдно.

Ну, пожалуй, пора. Серов медленно пошел по аллее в глубь парка. Где-то далеко в стороне слышались звонкие голоса ребятни, но здесь садовые скамьи пустовали. Пройдя метров двести, он свернул под сень старых лип, отыскал едва приметную тропку, убегавшую в густые кусты давно отцветшей сирени, раздвинул их и увидел скамью, наверняка служившую приютом не одному поколению влюбленных. Но сейчас на ней сидела не влюбленная парочка, а пожилой человек с гладко зачесанными назад длинными, чуть вьющимися темными волосами, одетый в легкие светлые брюки и пеструю рубашку с короткими рукавами, туго обтянувшую его солидное брюшко. Это был Эмиль.

Положив на колени сумку-визитку из лаковой крокодиловой кожи, он с удовольствием покуривал, наслаждаясь прохладой в тени густой сирени. Заметив Серова, картежник приветственно помахал ему рукой.

— Барев, Геворк Манукович, — по-армянски поздоровался Сергей и присел рядом. При личных встречах он всегда называл осведомителя по имени-отчеству, хотя в иных обстоятельствах звал по блатной кличке: Эмиль, которая прилипла к Геворку Мирзояну еще до его первой судимости. Ох, как же давно это было!

Несколько лет назад Эмиль случайно попался при облаве на одной хате, где шла крупная игра. Руководивший операцией Серов, поговорив с задержанным, прикинулся слепым и глухим, что позволило Мирзояну избежать новой встречи с самым гуманным в мире судом и, следовательно, новой отсидки. С тех пор Эмиль платил Серову за это информацией, превратившись в личного «стукача» Сергея, или, как Эмиль еще иногда любил говорить, «карманного шпиона», и Серов ревниво оберегал его от чужого ока и даже от собственного руководства. Естественно, оно знало, что Серов регулярно получает информацию от постоянно вращающегося в криминальном мире источника, но от кого именно, он отказался сказать даже начальнику Управления, помня, как незаслуженно забытый и оболганный русский гений агентурной работы жандармский полковник Сергей Васильевич Зубатов писал, что связь с осведомителем надо так же тщательно скрывать, как если бы это была связь с замужней женщиной, которую вы пуще смерти боитесь скомпрометировать. В то же время Сергей понимал, что Эмиль не может работать на него вечно — уже сейчас вокруг него образовался некий вакуум. Он, как та коза на веревке, конец которой крепко держал в руках Серов, выщипал всю траву вокруг, оставив плешь. Скоро ему просто некого будет «сдать» при очередной встрече с «начальником». Печально, но факт: такова участь большинства осведомителей. Они работают на тебя, страстно мечтают освободиться от зависимости и люто ненавидят «хозяина», умело скрывая это. Папуа — это просто случайная удача у Эмиля. И, как ни жаль, Сергей решил рискнуть практически выработавшимся агентом, чтобы выманить из норы коварную змею. Фактически он хотел использовать его как «живца» в сложной и опасной игре, где, как казалось Серову, он уже рассчитал каждый ход.

— Привет, Сергей Иванович, — старый шулер подал сыщику холеную руку и болезненно поморщился от его крепкого рукопожатия. — Тише, дорогой, аккуратнее! У тебя не пальцы, а стальные клещи. Меня же кормит ловкость рук, а не сила. Неужели тебе хочется оставить Геворка на старости лет без куска хлеба?

— Ты проверился? За тобой никого?

— Э-э, — на восточный манер протянул Эмиль. — Даже ты потерял бы мой след.

— Ладно, Геворк Манукович, не обижайся. Взгляни, — Серов достал бумажник и вынул из него тюремные фотографии Папуа в фас и профиль.

Эмиль аккуратно взял фото двумя пальцами за верхний и нижний края обреза, чтобы ненароком не оставить на глянцевой стороне снимка отпечатков пальцев. Далеко отставил руку и близоруко прищурился. Сергей с замиранием сердца ждал: что он скажет?

— Да, это Самвел, — слегка откашлявшись, наконец подтвердил картежник.

Серов забрал фото.

— Спасибо, подсказал, как его вырыть.

— Ну, положим, ты его еще не вырыл, — съехидничал Эмиль и с фальшивой уверенностью добавил: — Но теперь непременно выроешь. Дело времени.

— Его-то так раз и не хватает!

— Всем всегда чего-нибудь не хватает, — философски заметил осведомитель. — Одним времени, другим здоровья, третьим денег. Однако еще никто не жаловался, что ему не хватает ума.

— Тебе знакома кличка Лечо? — сменил тему Серов, опасаясь, что Геворк сейчас пустится в долгие отвлеченные рассуждения.

— Лечо? — переспросил тот и пожевал губами, словно пробуя слово на вкус. — Кажется… Нет, честно скажу, не помню.