дабы они осмотрели камеры и убедились в отсутствии Хотеллинга. Идея инициативным гражданам понравилась, но проблема заключалась в том, что «старца» пятидесятников никто не знал в лицо. После непродолжительного митинга толпа уполномочила двух двоюродных братьев Адольфа Хотеллинга войти в тюрьму для её осмотра.

По распоряжению начальника тюрьмы этих мужчин пустили внутрь и показали все помещения. Однако после их ухода настроения толпы резко переменились – нашлись ораторы, которые принялись убеждать присутствующих в том, что братья постараются обмануть оказанное публикой доверие и спасти убийцу от линчевания. К тому времени, когда двоюродные братья вышли к толпе и сообщили о том, что Адольфа действительно нет в тюремных камерах, присутствующие уже были готовы линчевать их самих.

Чтобы не допустить самосуда и убийства ни в чём не повинных родственников преступника – а такой исход в обстановке крайнего накала страстей был вполне вероятен! – начальник тюрьмы предложил повторить опыт. Линчеватели избрали из своих рядов новых «доверенных граждан» – теперь уже 12 человек – которых начальник тюрьмы впустил внутрь.

Придирчивый осмотр продолжался около 40 минут, «доверенные граждане» даже осмотрели кабинет начальника тюрьмы, предполагая, что задержанный может быть спрятан там. Однако в конце концов они пришли к выводу, что Хотеллинга действительно в здании нет, а стало быть штурмовать его незачем.

Они вышли к толпе с этой вестью и сделанное ими сообщение до некоторой степени охолодило самые горячие головы. После 4-х часов ночи – или уже утра? – народ стал расходиться, сожалея о том, что детоубийцу не довелось немного пожарить, а потом повесить, а потом расстрелять и напоследок немного утопить.

День 18 января также оказался богат на события. Перво-наперво, у задержанного Хотеллинга появился адвокат – им стал некий Уилльям Кижмиллер (William A. Ceegmiller). По-видимому, это был юрист даже не средней руки, а самой что ни на есть мелкой – никакой информации о нём автору отыскать не удалось. Сие означает, что Кижмиллер в профессии не состоялся и ни в каких сколько-нибудь громких и серьёзных делах не участвовал. Особенная ирония этого назначения заключалась в том, что никто не предупредил адвоката, где именно тот может пообщаться со своим подзащитным. Кижмиллер утром 18 января приехал в окружной суд во Флинте и не нашёл там ни окружного прокурора, ни Адольфа Хотеллинга, причём никто из должностных лиц не мог объяснить что происходит и где адвокату надлежит искать своего подзащитного. Адвокат решил пообщаться с окружным шерифов и… тоже не нашёл его! Тогда Кижмиллер отправился в офис начальника полиции Флинта и… тоже никого там не нашёл! Напомним, упомянутые должностные лица провели ночь в Айонии, куда привезли арестанта, но сообщить об этом адвокату никто не догадался.

В конце концов Уилльям Кижмиллер разобрался в том, где находится его подзащитный и официальные лица и отправился в тюрьму в Айонию.

В тот же самый день громко заявил о себе Гарольд Лотридж. Он связался с газетчиками, объявил им о том, что именно его показания привели к разоблачению преступника, и с присущей пятидесятнику скромностью добавил, что рассчитывает получить за помощь правосудию 4 тыс.$. Напомним, что его предтеча Шелдон Робинсон был готов ограничиться всего 3 тыс.$. Кстати, Робинсон тоже поспешил сообщить о себе общественности, поведав миру о своём телефонном звонке помощнику шерифа Пэйлтропу.

В первой половине дня специальное сообщение для прессы распространил Верховный суд штата Мичиган. Содержание его оказалось чрезвычайно лаконичным: по мнению судей, ситуация с Адольфом Хотеллингом, уже признавшим свою вину и попросившим о рассмотрении его дела в упрощенном порядке, не требует переноса суда в другой округ. Переводя с русского на понятный, то же самое изложить можно немного иначе – не надо делать сложным то, что проще простого, а потому, если обвиняемый идёт на сделку с Правосудием, обязанность Правосудия эту сделку зафиксировать.

После это заявления стало ясно, что судьба детоубийцы решится в ближайшее время, хотя, разумеется, никто не знал когда именно это произойдёт и какова будет суть признательных показаний Хотеллинга.

Утром 20 января стало известно, что преступника везут в суд округа Джинеси – это означало, что там, скорее всего, будет зафиксирована сделка с обвинением. И действительно, около полудня того дня Адольфа Хотеллинга кружными путями из тюрьмы в Айонии доставили в здание суда во Флинте. Машина с арестантом двигалась в сопровождении эскорта из чуть ли не 20 автомашин с вооруженными помощниками шерифа и патрулями дорожной полиции. Здание суда охраняли 200 национальных гвардейцев, были распущены слухи о размещенных на крыше пулемётах, хотя это, судя по всему, был именно слух с целью умерить пыл самых безбашенных активистов.

Страх перед попыткой линчевания был очень велик, но всё в тот день прошло на удивление спокойно и даже рутинно. При подготовке этого очерка автор наткнулся на сообщение, будто Лесли Шнейдер, отец убитой малышки Дороти, набросился на Хотеллинга в здании суда и попытался убить его, но никаких подтверждений реальности этого рассказа в газетных статьях, описывавших события того дня, найти не удалось. По-видимому, это просто красивая душещипательная легенда. Принимая во внимание то, как тщательно мичиганские «законники» охраняли в тот день убийцу, рассказ о нападении на него отца убитой девочки представляется совершенно фантастичным.

Судья Фредерик Бреннан (Fred W. Brennan), удостоверившись в личности подсудимого и выслушав заявления окружного прокурора и защитника, немного поговорил с Адольфом Хотеллингом. В частности поинтересовался, понимает ли тот последствия своего признания, подтверждает ли его полноту, отдаёт ли отчёт в том, что если вскроется его обман, то сделка будет отменена, но приговор останется в силе и на волю он отпущен не будет? После утвердительного кивка, судья попросил Хотеллинга повторить ему сейчас всё то, в чём тот признавался в своём письменном заявлении. Хотеллинг, стоявший перед судьёй на расстоянии менее 2 метров, отвечал примерно минуту или две, голос его всё время оставался приглушенным и невнятным, а потому присутствовавшие в зале суда не могли разобрать слов. Рядом с обвиняемым всё время находился шериф округа Шиавасси Джордж Лоукок (G. Lawcock), опасавшийся за жизнь арестанта больше, чем за свою собственную.

Наконец, все бумаги были подписаны, судья громко – дабы слова его были услышаны всеми присутствовавшими в зале – сообщил Хотеллингу, что тот приговорён к пожизненному заключению в тюрьме в городе Маркетт (Marquette) с обязательным привлечением к тяжёлым работам. Задав риторический вопрос о том, понимает ли осужденный приговор, и получив такой же риторический утвердительный ответ, судья распорядился увести Хотеллинга. Теперь уже осужденного преступника быстро вывели из зала заседаний, не позволив никому из посторонних приблизиться и задать хотя бы один вопрос.

Когда автомобиль с Хотеллингом уехал в сопровождении того же кортежа, с каким тот прибыл во Флинт, окружной прокурор Уилльям Робертс (William Roberts) вышел к журналистам в фойе суда и зачитал текст признания вины, подписанный Адольфом Хотеллингом: «Я не знаю, что на меня нашло. Я ехал и увидел Дороти. Я посадил её в автомашину, намереваясь отвезти домой. Она плакала. Я повёз её по Снайдер-роуд (грязной дороге, на которой машина увязла) и понёс её через поле. Она всё ещё плакала и хотела домой. Она сказала, что расскажет обо всём отцу, поэтому я вытащил нож и дважды ударил её.»20

Мичиганские газеты дали развёрнутые репортажи о событиях, произошедших 20 января 1926 г. в окружном суде Джинеси. Заголовок гласит: «Мичиганский убийца ребёнка получает пожизненное заключение в тюрьме». На фотографии слева зафиксирован момент признания Хотеллингом своей вины перед судьёй Бреннаном. Стрелка указывает на арестованного, рядом с ним стоит шериф Джордж Лоукок.

После этого прокурор сделал выразительную паузу и лаконично добавил, что Хотеллинг признался также в 2-х нападениях на малолетних девочек, жертвы которых остались живы. По этой причине имена потерпевших и детали нападений разглашению не подлежат.

Что последовало далее?

В этот день газетчики добрались до родственников арестованного и взяли у них первые интервью. Вообще же, интерес к личности жестокосердного убийцы был чрезвычайно велик, что